Зимний престол

Близ моря, между устьями Днестра и Дуная, обитали уличи – или угличи, поскольку край их назывался по-русски Угол, а по-болгарски Онгул. Много веков владели этими землями кочевники – начиная с тех самых скифов, именем которых греки, по привычке не разбираться в варварах, и сейчас еще называли славян и даже русов. С этих мест предшественник болгарских царей хан Аспарух начинал завоевание Болгарской державы, а в последние века сюда постепенно проникали люди славянского языка – те самые угличи и тиверцы, что сейчас платили Ингвару дань. Но на эти же земли все увереннее наседали печенеги. Крыло Явдиертим тоже норовило брать дань с земледельческих поселений в обмен на обещание их не разорять. Уже не раз доходило до столкновений, и ясно было, что покоя в этих местах не будет еще долго.

Но сейчас князь русский Ингвар пришел в эти места с войском не как противник, а как союзник кангаров из крыла Явдиертим. Как и два года назад, по высокой весенней воде он привел со Среднего Днепра немалое войско: даже больше прежних двадцати тысяч. Два года он объезжал по зимам все подвластные ему земли и навещал союзные – раздавал дары, зазывал в будущее войско, обещал вечную славу павшим и богатую добычу уцелевшим. Видя шелк на шапках и кафтанах Ингваровых гридей, слыша их рассказы о том, как погуляли в царстве греческом, соблазненные дарами старейшины давали согласие на поход и снаряжали отроков и молодцев. Словены Поозёрья и Поволховья, кривичи северные и днепровские, поляне, саваряне… Дружины уличей и тиверцев присоединялись по пути. Ингвар сын Хакона, пятнадцатилетний племянник Ингвара киевского, привел из Ладоги две тысячи наемников-норманнов: их он и его отец раздобыли при помощи королевы Сванхейд и Бьёрна, старого конунга свеев.

– Расскажи, как ты к свейской княжне сватался, – в долгом пути вниз по Днепру часто просили отроки Ингвара-младшего, когда войско рассаживалось у костров ужинать и чесать языком перед сном.

– Мы с отцом приехали прошлой весной на остров Адельсё, где живет Бьёрн конунг, и он хорошо нас принял, – уверенно начинал отрок. Не в пример своему дяде-князю, он был рослым, светловолосым, с красивым лицом, умной и уверенной повадкой – просто загляденье. – Ну, довольно хорошо, потому что любезностью старый Бьёрн не отличается. Его боятся даже собственные сыновья – говорят, он знает тайное колдовство, чтобы отнимать силу у сыновей и забирать себе. Поэтому из его шестерых сыновей четверо уже умерли, иные – совсем молодыми. Остались только двое: Олав и Эйрик. Однако у Бьёрна имеется довольно много внуков и внучек. Олав – его старший сын, у него много детей. Старшие его дочери уже замужем. А из тех, что еще при родителях, старшей была дева по имени Фрейлауг. Тем летом, когда мы с отцом приехали на Бьёрко, ей было восемь лет от роду. А мне было тринадцать. И вот отец объявляет Бьёрну конунгу: так, мол, и так, мы просим в жены для сына твою внучку, Фрейлауг, дочь Олава. Бьёрн посмотрел на меня – а сам он сидел на своем престоле весь скрючившись, потому что у него болит спина, и при своих белых волосах и седой бороде он очень похож на снежного тролля, – и сказал: «Что-то жених ваш больно стар для нашей девчонки». Это он хотел посмеяться надо мной, сказав, что я, дескать, еще слишком молод для женитьбы. Но я ведь уже носил меч, поэтому не растерялся и ответил: «До тех пор, пока невеста достигнет надлежащего для свадьбы возраста, я, глядишь, и помолодею!» Бьёрн тоже засмеялся – как будто сухое дерево заскрипело – и сказал: «Ну, этот парень довольно умен. Посмотрим, что из него выйдет». Он дал согласие на обручение, и с тех пор меня прозвали Альдин-Ингвар – то есть Ингвар Старый.

– И когда же ты думаешь послать за невестой? – с завистью спрашивали боярские сыновья.

Эта повесть напоминала им те предания о невесте-Солнцедеве, что они привыкли слушать зимними вечерами у родных очагов. У всякой красавицы в сказках есть омерзительный старый отец…

– Мы с Бьёрном условились, что обручение продлится пять лет. Из них идет уже второй год.

Ингвар-младший умолчал, что при этом старый Бьёрн добавил: «Если ты вернешься из Грикланда живым». Участие жениха в походе он поставил непременным условием свадьбы. Говорил он при этом, что желает видеть, чего стоит будущий зять, но на деле его расчет был иным. Одно из двух: либо настырный жених опозорится или даже погибнет, что позволит отменить обручение, либо привезет добычу. Хакон и Ингвар ведь прибыли в усадьбу на Адельсё не с пустыми руками, а свеи тоже охочи до золотых обручий, серебряных чаш и шелковых одежд.