Зимний престол

– Зачем? – Мистина взглянул на него.

– Что-то я у болгар вовсе никаких лодий не видел, – одновременно сказал Тормар.

Все помолчали, не зная, что еще предположить. Уличи? Тиверцы? Собрали рать и пошли на Киев – посчитаться за поход Свенельда и Ингвара десятилетней давности? Ясно было одно…

– Если тысяча прошла, то их раза в три больше, чем у князя в Киеве сейчас может быть, – вслух высказал общую мысль Мистина.

А каждый продолжил сам: надо спешить, и уже не только из-за близкой зимы…

Почти на всем протяжении пути через низовья Днепра русы замечали на правом берегу печенежские отряды. Близко степняки не подходили, и ничего особенного в этом не было: редко какой переход через эти места обходился без мелькающих у небокрая всадников. Здесь уже тянулись их земли. Разные роды или колена владели степными просторами восточнее – между Хазарией и Корсуньской страной – и западнее, на правом берегу Днепра, где близ границ Болгарского царства кочевало колено Хопон. Близ земель уличей жили сыны рода Явдиертим, а севернее, ближе к Руси, – Харобое. С Харобое у Ингвара имелся мир, заключенный еще в пору владычества Олега Предславича: был установлен размер откупных, какие печенеги брали с проходящих русских обозов в обмен на обязательство не нападать на них и не подпускать других. Необходимость дать безопасный проход купцам с товарами и посылала княжьи дружины в эти места.

Печенегов Мистина особенно не опасался: Харобое, конечно, несли ущерб от того, что купцы с товарами уже два года как не ездили, но даже с досады они едва ли нападут на десятитысячное войско. С левого берега низовья Днепра прикрывали от степей обширные плавни, непроходимые для конников. Останавливаясь на правом берегу, по вечерам расставляли полукругом рогатки из копий. Возле лодий оставался особый дозор, готовый в случае нападения тушить горящие стрелы и не дать загореться судам.

Мистина ждал, что люди князя Давлета, а то и он сам приедут потолковать, обменяться новостями и дарами, как водится. Но всадники держались на таком расстоянии, что даже их хвостатые стяги разглядеть не удавалось.

– Чего-то много нынче темирбаев, – ворчал Гудфаст, ходивший ранее с княжескими товарами. – Присматривать они всегда присматривают, но больно густо их в этот раз.

– Да мы их растревожили, – отвечал Тормар. – Все лето рати водим: то туда, то назад…

– Куда и зачем мы рать ведем – им еще весной все было рассказано.

– А тебе бы рассказали, куда и зачем войско чужое идет – ты поверил и успокоился? – усмехнулся Ивор.

– Нет. Дурной я, что ли?

– И Девлет не дурной.

– А если он не дурной, – сказал Мистина, – чего же не приедет и не поздоровается, о новостях не спросит? Я бы так и сделал.

– А тролль его знает.

– Вот до Протолчи доберемся – там и будут новости, – утешил Тормар, понимавший, что Мистина не столько хочет рассказать свои новости печенегам, сколько узнать что-то от них.

Через десять дней добрались до Протолчи – здесь кончался первый отрезок пути от моря. Будто огромная рыба-кит, в русле Днепра залегал Хортич-остров, так что сам могучий Днепр, обтекая его, превращался в две неширокие протоки. На южном краю острова, возле озера, раскинулось обширное поселение, сторожившее брод и пролегавшую через остров переправу. Кто положил ему начало, знали лишь местные предания, но выходило, что Протолча существует почти столько же, сколько сам Хортич-остров. Населяли ее ясы – выходцы из многолюдного и широко разбросанного по степям и берегам южных рек племени. Они сидели здесь при хазарах, когда были подчинены кагану, но при Олеге, когда тот осваивал путь к Греческому морю, перешли под руку руси. На острове русы приносили жертвы в последний раз перед выходом в море или в первый – после возвращения оттуда, когда большая часть опасностей оставалась позади, а труды по переходу через пороги – впереди. Пороги начинались вскоре за Хортич-островом, и здесь отдыхали между этими двумя участками пути.

Своих князей у ясов не было, и управлял ими выборный воевода. Говорили, что какой-то самый главный воевода у них есть и живет на Меотийском озере, в городе Адомахе, но протолчинские ясы заключали договора с русскими князьями по собственному усмотрению. Сейчас ими правил боярин Туган, и с княжеским войском из Протолчи ходили три десятка воинов под началом Тугановых сыновей, Хазби и Иналука. Оба вернулись живыми, хотя и не всю собранную отцом дружину привели в целости. Таких дружин, чтобы не понесли потерь, в войске не осталось, и ясы пострадали еще не наихудшим образом.

Братьям Тугановичам теперь все завидовали: они будут дома уже сегодня, а не через три недели, наполненные тяжкими трудами пути. Те, чувствуя это, ходили гордые.

– Теперь нам дадут наконечники на пояса воинов! – смеясь, говорили они. – Все парни, кто сидел дома, будут нам завидовать: мы были на войне, убивали врагов и взяли добычу. Не придется ждать, пока исполнится тридцать!

– Оженят вас теперь! – посмеивались товарищи.

– А то как же! – отвечали Тугановичи, уже мысленно видя себя гордо сидящими в кругу уважаемых мужчин – отцов семей.