Зимний престол

В том-то и состояла беда, что Хельги Красный на самом деле ее брат и почти такой же наследник Вещего. Мужчина и вождь. Тогда у него еще не было дружины, не было возможности чего-то добиваться силой, однако он нашел способ так растревожить киевских владык, что они не в шутку пожелали ему гибели. Эльга в те дни негодовала на мужа и зятя, требовала, чтобы они не смели покушаться на жизнь ее брата… Но понимала, что Мистина был прав, когда сказал ей: «Он опасен. Для тебя, Ингвара и Святки. И пока мы думаем, что с ним делать, ты подумай, кто из них тебе дороже и насколько».

Не сразу, но все же Эльга сделала выбор. Вернее, подтвердила тот выбор, который сделала за три года перед этим, бежав от кровной родни к Ингвару. Доверившись его судьбе и удаче.

Вспоминая об этом сейчас, она вновь ощущала резкую боль обиды. Хотелось обернуться, взглянуть на Ингвара – она доверяла ему больше, чем брату, а он ее предал! – но не хотелось его видеть. Она выбрала его, а он выбрал… болгарыню. Да кто она такая? Что их связывает?

Стараясь выбросить мужа из головы, княгиня смотрела на Хельги. И вот наконец лодья подошла к причалу, отроки перекинули сходни. Она подала знак Вощаге, чтобы поднес заготовленный рог, – но Хельги уже спешил к ней, протянув руки, и руки эти ожидали встречи явно не с рогом. На его грубоватом выразительном лице отражалась такая жажда скорее прижать ее к груди, что Эльга почти невольно тоже протянула руки и шагнула к нему. Хельги так сильно загорел, что красного родимого пятна на пол-лица, так поразившего ее в первую встречу, стало почти не видно; но сильнее, чем загар, лицо его изменило это выражение целеустремленной, готовой смести все преграды любви.

Уж здесь ей не приходилось сомневаться, на чью сторону встанет ее брат.

Они обнялись прямо возле борта лодьи; неясный гул большой толпы быстро сменился приветственными криками. Встреча брата и сестры – ярких, красивых – будоражила сердца, и радость их захватывала даже тех, кто ждал от приезда Хельги Красного нешуточных бед. Вслед за Эльгой к нему стали подходить бояре – сперва Избыгневичи и Боживек с домочадцами, как сваты Олегова рода, потом и другие. Хельги всех обнимал, приветливо здоровался – казалось, весь Киев ждал его с тем же нетерпением, что сестра, и теперь так же рад.

Из всей родни не стремился в его объятия лишь Свенельд – свекор другой сестры Хельги, то есть Уты. Он стоял возле Ингвара, ожидая, пока Хельги вспомнит о вежестве и подойдет поздороваться с князем. Ингвар держался спокойно, лишь на лице его все сильнее проступало ожесточение – такого труда ему стоило сохранять невозмутимость. Свенельд усмехался, похлопывая себя по ноге своей знаменитой плетью, сделанной из сломанной втулки копья с богатой золотой и серебряной насечкой.

Наконец сама Эльга вспомнила, что киевский князь – пока что Ингвар, и именно к нему Хельги надлежало подойти первым делом. Сделав отрокам знак раздвинуть толпу, она повела брата к мужу.

– Прости, княже! – За три шага Хельги поклонился и даже сдернул свою хазарскую шапку – шелковый шлем, тряхнул длинными русыми волосами, связанными в хвост. За три года он стал говорить по-славянски совсем свободно, и выговор его был много лучше, чем у большинства норманнов в дружине. – Обступили – не пробиться. Будь цел!

На лице его была почти та же радость, что при встрече с сестрой, лишь с оттенком искреннего дружелюбия вместо нежности. Никто бы не подумал, что его появлению на этой пристани предшествовали долгие непростые переговоры, угрозы, передача заложников… Что не шурин вернулся к зятю, не воевода к князю, а прибыл новый искатель княжьего стола…

И вот тут, глядя, как Ингвар без большой горячности, но все же отвечает на объятие, Эльга уловила ту мысль, что мелькнула молнией в сознании, еще пока она глядела на приближающуюся лодью. Племянник Олега-старшего прибыл в Киев к Ингвару, как сам Вещий когда-то прибыл в Киев, где ждал его Аскольд… К этому самому причалу.

И от этой мысли Эльгу бросило в холод – уж слишком длинную цепь потрясений нарисовала она.

* * *

«Что же ты так долго коней-то седлал, бес ты узкоглазый! – думал Мистина на другой день после ночной битвы у Протолчи, сидя на ковре в жилище Тугана и глядя на печенежского вождя напротив. Тот полулежал, опираясь на подушки. – Наскочил бы ты не на меня, а на Хельги – и тебе бы больше свезло, и меня бы от забот избавил».

Хельги Красный проходил здесь уже после того, как князь Ильбуга узнал о женитьбе Ингвара на болгарыне, дочери Пресияна, и «уехал в большом негодовании», как сказал Туган. Успей печенеги перехватить его – тысячная дружина Хельги стала бы довольно легкой добычей четырех тысяч всадников. Но тому и здесь повезло – богини судьбы опять бросили ему счастливую нить и провели над бездной, как в Боспоре Фракийском. И удар принял на себя Мистина, явившийся в эти места две недели спустя.