Зимний сад

Она взяла телефон и набрала указанный на сайте номер. Дозвониться получилось не сразу, но в конце концов ее все же перевели на Департамент русистики, и женщина с заметным акцентом спросила:

– Чем я могу вам помочь?

– Я бы хотела поговорить с профессором Василием Адамовичем.

– Надо же, – удивилась женщина, – давно я не слышала это имя. Профессор Адамович вышел на пенсию лет двенадцать назад. Его работу продолжают несколько очень достойных учеников, если хотите, я могу вас соединить с кем-то из них.

– Мне нужен именно профессор Адамович. Я бы хотела задать ему пару вопросов об одном из его исследований.

– Что ж, тогда, наверное, я вам помочь не смогу.

– Можно ли связаться с профессором напрямую?

– К сожалению, я не знаю.

– Спасибо, – с досадой сказала Мередит.

Она выключила телефон и подошла к окну кабинета, откуда открывался вид на зимний сад. Скамейка в этот теплый вечер пустовала, но, пока Мередит стояла у окна, во двор вышла мать, закутанная в огромный клетчатый плед, край которого волочился по траве. Она прошла по дорожке, прикоснулась к обеим медным колоннам, села на скамейку и достала из сумки вязанье.

Даже издалека Мередит видела, как низко мать опустила голову, как сгорблены ее плечи, – хотя перед дочерями мать всегда держалась прямо, сейчас, похоже, у нее не оставалось на это сил. Казалось, она что-то говорит – то ли себе под нос, то ли цветам, то ли… папе. Всегда ли у нее была такая привычка? Или только потеряв любимого, она завела обычай сидеть в зимнем саду и бормотать?

– Снова сидит в саду? – спросила Нина, входя в кабинет; она была в просторном махровом халате и тапочках из овечьей шерсти. Волосы влажно поблескивали.

– Где же еще. – Мередит взяла письмо и передала его Нине. – Я звонила в университет. Тот профессор уже на пенсии, и больше мне ничего не смогли сказать.

Нина прочла письмо.

– Но теперь мы точно знаем, что мама как-то связана с Ленинградом, что именно там происходит действие сказки и что события в ней хотя бы отчасти реальны. Задам очевидный вопрос: Вера – это мама?

Да уж, вопрос на миллион.

– Если так, значит, она вышла замуж в семнадцать и тут же забеременела. Наверное, у нее был выкидыш или…

– Или у нас есть еще сестра или брат.

Мередит перевела взгляд в окно – на женщину, которая всегда казалась такой одинокой. Неужели где-то у нее есть другие дети, а то и внуки? Неужели она их бросила?

Нет. Это невозможно. Даже Аня Уитсон не могла быть такой бессердечной.

После того как родились девочки, Мередит пережила два выкидыша на позднем сроке. Справиться с потерей было чудовищно тяжело. Она некоторое время ходила к психологу, пробовала говорить с Джеффом, но скоро стало понятно, что для него это слишком тягостная тема. В конечном счете не осталось никого, кому она могла бы довериться, – ни друзей, ни родных. А когда она заговаривала об этом, ей тут же советовали «обратиться к специалисту». Никто не понимал, что ей просто хочется вспоминать о своих мальчиках.

Единственным человеком, с кем она даже не пыталась делиться болью, была ее мать.

Ни одна женщина, прошедшая через потерю ребенка – будь то в чреве или уже после рождения, – не промолчала бы, увидев, как с тем же горем столкнулась другая.

– Нет, сомневаюсь, – наконец сказала она. – К тому же Вера явно различает цвета.

В детстве Мередит отыскала в энциклопедии статью про зрительный дефект матери – ахроматопсию. Одно она знала точно: никакого «бледно-сиреневого» рассветного неба мать разглядеть не смогла бы.

– Может, мама – это Ольга?

– Или дочь, которая родится у Веры. Это сомнительно, но раз уж мы не знаем, сколько маме лет, допустить можно что угодно. Очень в мамином духе: рассказать свою историю, почти ничего не открыв о самой себе. Как же нам выяснить, кто она?

– Добиться, чтобы она продолжила рассказывать сказку. А я перерою весь дом до последней щелки. Если здесь есть хоть одна зацепка, то я найду ее.

– Спасибо, Мер, – сказала Нина. – Здорово, что ты со мной заодно.

За ужином Нина изо всех сил старалась вести себя как обычно. Она выпила водки, опустошила тарелку и попыталась начать беседу, но все это время поглядывала на мать, размышляя, кто же она такая. Нина с трудом удержалась, чтобы не задать этот вопрос вслух. Как журналистка, она хорошо понимала, что необходимо правильно выбрать момент и что нельзя спрашивать, если заранее не знаешь ответ. Мередит, судя по всему, занимали те же мысли.

Когда мать поднялась и объявила, что слишком устала и не будет сегодня рассказывать сказку, Нина едва не вздохнула от облегчения.

Она помогла Мередит убрать со стола (впрочем, толку от ее помощи было немного), поцеловала сестру, когда та уходила, и устроилась в кабинете отца. После чего села за компьютер и принялась искать информацию о Ленинграде двадцатых и тридцатых годов. Информации было море, вот только ответов она не дала.

Наконец, около двух часов, она с отвращением выключила компьютер. Она не сумела найти ни одного конкретного факта, который можно привязать к сказке. По сути, ничего нового она не выяснила Действие сказки происходит в Ленинграде при Сталине – это всё.