Зимний сон Малинки

— Нам его Дед Мороз подарил, да? По-настоящему?!

Пока я приходила в себя от шока, сын обиженно вздохнул:

— А я хотел башенный кран. И елку.

За что получил от Дашки тычок в бок.

— Ты что, Лешка! Папа же лучше! — и снова зырк на Гордеева. Типа «сам посмотри»!

Ну, еще бы! Такие плечи и грудь разве спрячешь? Дочь у меня настоящая женщина растет. Наверное, так пристально Димку еще не рассматривали.

Господи, я и забыла! До Нового года остались считанные дни. Не удивительно, что дети жили сказками и ожиданием подарков. Видеть возле меня мужчину им еще не доводилось, кроме позавчерашнего похода в ресторан. А тут такой наглядный экземпляр, да еще и дома!

Ох, чувствую, быть к вечеру в курсе сюрприза и бабушке. Что им всем потом отвечать?

Но что же я молчу-то!

— Э-эм, малинки, — начала как можно мягче, спустив ноги вниз, — понимаете, тут такое дело…

— Привет, малыши! — это Гордеев сел и сонно воззрился на моих пупсов, заводя пятерню в волосы. Улыбнулся удивленно, словно это не он у нас в гостях, а мы все очутились у него: — Какие вы смешные с утра. Это у вас всегда так весело утро начинается? Кто кого первый разбудит?

Но договорить я ему не дала. Нечего очаровывать моих детей белозубым оскалом! Набросила на голову одеяло и… нет, с места не сдвинула, конечно (попробуй с таким справиться!), но уверенно закрыла собой. Вроде как спрятала. Правда, ноги остались торчать, но это уже полдела.

— Дети! Произошла ошибка! Дед Мороз ошибся! Он старенький, забыл дома очки и… и случайно подарил нам дядю Диму. Вместо елки! Летел на санях по небу, а дядя Дима в лесу гулял, с зайцами, в зеленой шапке, ну, он его хвать, и к нам! Но мы же его отпустим домой, да? А я сегодня сама Деду Морозу письмо напишу, чтобы он про елку не забыл.

Малинки открыли рты.

М-да. Так отчаянно я еще никогда не сочиняла. А тут еще и подарка лишаю. Сейчас чего доброго у Дашки губки затрясутся. Кажется, приглянулся ей Димка.

Гордеев стащил с головы одеяло и тихо возмутился в мой затылок (убрал ладонью волосы и зашевелил губами за ухом — да так, что от его горячего дыхания у меня снова по телу мурашки побежали):

— Погоди, Маша. Что значит «случайно»? И с какими еще зайцами?!

— Тс! — я тоже зашептала в ответ. — У меня их Дашка любит. То и значит! Нельзя мне малинок в заблуждение вводить. Раз уж так получилось, надо спасать положение! Зайцы внимание отвлекут!

— Дядя Дима, а где твоя шапка? — тем временем задал вопрос Лешка. Вытер подозрительно нос рукавом.

Ну, натурально тебе доморощенный Шерлок Холмс! Зря я во время беременности детективами увлекалась!

Гордеев не растерялся. Мужчине мужчину легче понять. Отодвинул меня немного в сторону и перехватил одеяло. Хм. Интересная бы сейчас картина открылась тому, кто вздумал бы в этот момент посмотреть на нас со спины.

— Не помню, Алексей. Холодно было, и я уснул. Наверное, олени съели.

Я чуть не простонала в голос. Твою ж петрушку! Нашел, о ком вспомнить! Я тут всю неделю сыну костюм мастерю к утреннику! Сейчас это Лешкина любимая тема! Каждый вечер по дому с рогами носится!

Ну вот! Глаза загорелись, и улыбка нарисовалась.

— А я в садике буду оленем! Но я не стану есть шапки. Они невкусные и колючие! Правда, мама?

— Да, лучше не ешь, сыночек. Ты же у меня не настоящий олень. Лучше яблочко съешь. Э-эм, на кухне.

Ох, кажется, забыли про папу. Я осторожно выдохнула. Уже легче. Теперь бы придумать, как малинок отвлечь и одеться.

Какой там! У Дашки все-таки скисли губки. Дочка прижала к себе крепче зайца и хлюпнула носом.

— Дядя Дима, а меня в садике Антон обижает. Он кусается и обзывается! Ты поговоришь с его папой? Он у него большой!

Чего? От такой наглости я постаралась удержать челюсть на месте. Ну и Дашка, ну и хитрюга! Значит, меня ей уже мало?! Я ведь знаю свою дочь, она себя в обиду никогда не даст. Дома от нее и Лешке попадает, а в детском саду всегда за него заступается. Что она сейчас придумала?

Я ахнула:

— Даша, это что еще такое? Не будет дядя Дима ни с кем разговаривать! У него работы много. Я же сказала, что сама…

Гордеев мягко меня остановил, обняв рукой за плечо.

Почему-то при детях такое прикосновение показалось слишком личным и неудобным. Я тут же сняла с себя его руку. До сих пор я принадлежала только им.

— Хорошо, Даша, — по-взрослому серьезно ответил Димка, глядя на мою дочь. — Я обещаю, что поговорю с папой Антона. — И неожиданно сердито свел брови в кучу и добавил: — Ох, он у меня получит!

Дашка счастливо засияла, а я чуть не заскулила, чувствуя, что теряю почву под ногами. Повернулась к парню, выше подняв одеяло.

— Слушай, Гордеев, — строго сказала, не без надежды на понимание, — ты мне тут воду не мути! Это дети, а не собачки. Они все помнят и принимают за чистую монету. Ты сейчас наобещаешь с три короба, уйдешь в свою жизнь и забудешь, а они будут ждать. Давай я в своей жизни сама буду решать, с кем мне говорить и когда, как решала до сих пор.

— Не будешь.

— То есть? — я даже растерялась от такого упрямого заявления.

— Не будешь одна все решать, Маша. А я не забуду, раз пообещал. Я серьезно.

— Что ты серьезно, Дима?