ЗИМОЙ НА ПИК ЛЕНИНА (из книги "Мы растворяемся в стихии")

Передав Голодова на руки Стасу, ребята на всякий случай решили выйти нам навстречу, мало ли что. И вот наша встреча состоялась. Очередным к Пряникову на прием попал я. Он вскрыл мне пузыри на пальцах,обработал рану и забинтовал. Дал ложку мёда,такого мёда я ни до, ни после не ел. После посещения «медпункта» мы, радостно возбужденные, собрались в палатке. Минуты через три пришел Пряников и раздал по таблетке. Сон накатил волной.

 На следующий день Фролова и Смирнова решили отравить к чабану за лошадью, ведь нам предстояло пройти километров 70 пешком по целине до ближайшей дороги. К вечеру прибежал радостный Фролов и сообщил, что завтра в 11 утра от чабана поедут в поселок Сары-Могол два трактора с тележками. О большей удаче трудно даже было мечтать. Ходу туда в нашем положении часов пять. Значит, выходить нужно в шесть утра. Вадик остался у чабана, так что, возможно, если мы припоздаем, он задержит отъезд. Кто кого собирает завтра, кто за кого отвечает было распределено.

Утром сонный встревоженный голос разбудил нас в 6.30.

— Проспали! Быстро собираться!

В начале восьмого, без завтрака, да его и не из чего было готовить, группа вышла от верховий Луковой поляны — обширного плато на высоте 3500 метров, на котором в летние месяцы в изобилии растет дикий лук. Первые два перехода шли по 50 минут, и 5-10 минут отдыха. Затем график сломался, группа растянулась и каждый шел по тропе сам по себе. Мы петляли между сопок, пересекали их. Передо мной в 100-150 метрах маячила фигура, сзади на еще большем расстоянии тоже кто-то брел. Вокруг тишина. Облачность чуть приподнялась. Ноги горели и болели все сильнее, желудок от голода завязало в плотный узел. Хотелось хоть маленький кусочек сахара, чтобы этот узел на минуту, на секунду отпустило.

По времени мы уже опаздывали на полтора часа. Казалось, в организме кончились все ресурсы, все запасы и калории, и ты только автоматически, в каком-то полуобмороке, переставляешь ноги. А кошары все не было.

Наконец во втором часу дня тропа вывела на берег реки. Река перемерзала только местами, и до ближайшего ледового моста пришлось идти вдоль русла еще метров триста. Через час в полном изнеможении добрели до кошары. Собрались на скотном дворе. Я впервые увидел так близко яков. Крупные, подвижные. Тракторы стояли и ждали нас и это вселяло большую радость.

Чабан пригласил на чай. К внешнему виду друг друга мы попривыкли, хотя даже сами порой ужасались. Чабан же, увидев нас, потерял дар речи и только суетился и жестами отдавал распоряжения своим женам. Те быстро накрыли дастархан. На кошме был чай, масло, сахар, принесли груду лепешек. От запаха съестного закружилась голова. Нас буквально трясло от голода. Вова Чумаков не мог брать руками ни лепешки, ни сахар. Кисти рук у него были замотаны бинтом. На лице струпья отмороженной кожи, губы опухли и полопались. Внешний вид других ребят, сидящих за дастарханом, был не лучше. Все изголодались и были заняты главным образом собой, иногда отвлекались на Вовку, чтобы сунуть ему в рот кусочек. Из тёмного угла на это «пиршество» с ужасом смотрели хозяин и его семья. Вслед за первой партией продуктов исчезла вторая, появилась третья, и было видно, что этому поглощению не будет конца. Наш врач Пряников пытался нас образумить, остановить, но куда там! Пришлось ему запретить сердобольному хозяину давать нам еще еды. Это удивило гостеприимного хозяина:

— Ай, люди совсем голодные? Совсем больные?

— Нет! Все! Хватит! Им больше нельзя! Они давно не ели. Им больше нельзя! — четвертую партию он повернул обратно.

С великой досадой мы стали подниматься из-за стола. Поблагодарив хозяина за гостеприимство, выходили на улицу. Чабан шел рядом, причитая что-то по киргизски, сочувственно качал головой.

Мы разделились на две группы и устроились в тележках двух тракторов. Предстоял семнадцатикилометровый путь по белому безмолвию. Падал мелкий редкий снежок, ветра не было. Поудобней расположившись, мы с удовольствием созерцали окрестности.

Через пять часов тракторы доставили нас в Сары-Могол, прямо к местной больнице. Весть о нашем бедственном положении облетела поселок в мгновение ока. Дверь в палату, куда нас поместили, не закрывалась. Народ буквально бурлил в ее просвете, с интересом разглядывая нас. Кто посмелее входил, расспрашивал, кто мы, откуда. Со всего поселка несли съестное. Здесь, высоко в горах, люди живут без излишеств, имеют только самое необходимое, но, видя нашу беду, стремились помочь чем могли.

Через поселок проходила автомобильная трасса, но ураган и снегопад нарушили движение. Три дня с раннего утра и до позднего вечера на дороге кто-то из ребят дежурил, ожидая оказию, но за три дня не подвернулось ни одной. Заносы на дороге после длительной непогоды практически парализовали движение.