Зимопись. Книга первая. Как я был девочкой

– Слабое место у них – позвоночник, – донеслось с другого края. – Волки не приспособлены к падениям на спину.

– Борщич, Миряй, не морочьте мальцу голову. – Это снова голос того, кто к нам подходил.

Опасный голос. Я невольно сдвинулся к Томе. Какая-никакая, а защита: если что, смогу хоть что-то. Ну, надеюсь, что смогу. Потому что прав невидимый оппонент Борщича и прочих: откуда взяться опыту, коли не драться?

– Волка бей прямым в нос, в переносицу или в затылок. Или пальцами в глаза. Или заткни ему ноздри. Главное – не бойся. Они это чуют.

Новая тень направилась к нам от прохода. По мере приближения она становилась все больше и больше, вот уже переросла размеры среднего человека…

Малик?!

Нет, фигура оказалась еще больше, просто великанской. Может, оттого, что смотрим снизу?

– Царевна Тома! – Знакомый голос костоправа сопроводили ищущие телодвижения, старавшиеся ни на кого не наступить. – Я сделал мазь. Натрись, полегчает. И заживет быстрее. Это не от зашиба, а от того, что мучает.

Его руки оставили у нас под носом выдолбленную деревяшку с чем-то невообразимо вонючим.

– Рискнешь? – шепнул я, едва «доктор» удалился.

– Все, что угодно! Хоть черта лысого, лишь бы боль прекратилась.

В отношении черта лысого хотелось пошутить про новую ипостась нашего отсутствующего спасителя. Я смолчал. Томе не до юмора.

– Они все чуют, – продолжал неизвестный знаток волков. – Даже мысли твои чуют. Вот и представь, как ломаешь ему лапы, крушишь ребра, душишь коленом, рвешь на части – зверь визжит, хочет вырваться… а кровища хлещет рекой, кости трещат… Волки прочтут твои мысли. Или увидят в глазах. Это будет твой шанс.

Тома долго возилась, стягивая штаны из-под доспешной юбки, затем зачерпнула ладонью из деревяшки и стала мазать. Все это самостоятельно, лежа лицом вниз. Но не навязываться же с помощью в столь щекотливом деле. Я лишь смотрел по сторонам, чтобы никто не приближался.

– И кричи, – продолжал учить неизвестный, – кричи что угодно, но кричи страшно. Беги навстречу с ужасным воплем. Даже если волк не уступит и прыгнет – увернись. Вдогонку врежь ему в пах или дай пинка под хвост. А лучше – вдарь по башке. Один раз промахнувшись, волк подумает, кидаться ли второй, и признает в тебе настоящего соперника. Если в тот момент ему нечего и некого защищать, он начнет защищать свою жизнь, то есть выйдет из боя.

– Бли-и-ин… – с неописуемым чувством досады вышептала Тома.

– Что случилось? Жжет? Болит?

Она чуть не плакала.

– Липнет к штанам. Не могу надеть.

– Пусть подсохнет, – посоветовал я. – Здесь темно, никто не увидит, даже я почти ничего не вижу.

Пришлось срочно прикусить язык. Тома криво усмехнулась:

– Скромняга ты наш. Боюсь, теперь придется увидеть. Я нескоро очухаюсь, а терпеть невозможно.

– Так болит?

– Дурак. – Она зарылась лицом в ладони.

Вот ведь чудо-юдо-рыба-кит. Я же сам едва терплю. Почему даже мысль не пришла, что Тома тоже человек?

Голос рядом упорно продолжал:

– Кто тут советовал руку в пасть совать?

– А что? – донеслось с другого боку. – Затолкнешь в глотку, он и не боец.

– Сам суй. Мелкий волчара руку поцарапает или порвет чуток, а крупный разгрызет, там такие клычищи – копье перекусят. Лучше ослепи, набрось одежду на морду. И – лупи, лупи, лупи его по уязвимым местам.

– По каким именно? – тонко вопросил тот, что Невданя.

– Говорили же. В нос, по переносице, по затылку, в темечко за ушами. Если сможешь попасть – в солнечное сплетение. Еще ребра, копчик и суставы лап у них очень болезненны. Ломай лапу, прыгай со всей дури коленом в грудь или на ребра. Опрокинь. Лежачий волк – не противник. Если удастся запрокинуть голову волка назад – бей в основание черепа, ломай ему хребет.

Упершись лбом, Тома одним движением влезла в штаны. Латная юбка вернулась на место, соприкосновение с больными местами вызвало тихий вой.

У меня горели уши. Хорошо, что не видно.

– Ну… – протянул я, кроя свою недогадливость последними словами, – если как-то могу помочь…

– Можешь. Извини, я попросила бы кого-то другого, но некого.

Я бережно перевернул Тому на бок и подхватил на руки.

– Эй, царевны, вы куда? – осведомился грубый голос соседа.

– На Кудыкину гору, – огрызнулся я.

– Нельзя!

– А ходить им под себя что ли? – ответили с другой стороны. – Отстань, Борзой, лучше сопроводи, чтобы не потерялись.

Не лучшая компания, а что делать. Тома обхватила меня за шею, я понес ее в направлении, которое указал приблизившийся силуэт. Иногда навязанный нам спутник поддерживал и подправлял меня, причем хватал за такие места, что я проклял, что назначен царевной. Девушки, как вы живете в общении с такими типами?!

Впереди забрезжило.

– Стой! – скомандовал дозорный на выходе. – Куда?

– По нужде, – честно ответил я.

Силуэт позади растворился, едва увидел стража.

– Вот здесь и садитесь, – указал дозорный за ближайший куст, на всякий случай натягивая тетиву со стрелой.

Припомнились слова их ушедшего куда-то вождя: «Примем как родных». Хороши родственнички. Впрочем, чего это я напрягся, они же защищают нас от волков.

Обойдя куст, я застыл столбом.

– Надо, Чапа, – шепнула Тома.