Зимопись. Книга первая. Как я был девочкой

– Здесь сцеженное сбродившее молоко кормилиц и часть наших душ. Плоть и кровь Аллы-всесвидетельницы, да простит Она нас и примет. – Сделав шаг в бок, они остановились у бледного лица ближайшей ученицы. – Быть верной Тайному кругу – клянусь! И да покарает судьба отступников!

– Да покарает! – поспешно вымолвила ученица. – Клянусь!

Пальцы Аглаи погрузились в чашу и вынырнули красными, обтекающими багровыми каплями. Кувшин уперся в губы ученицы.

– Пей!

Та приподняла сосуд за низ и судорожно глотнула. Выставленные указательный и средний пальцы вожачки провели по лицу девчонки две полосы, слева направо – от уха до уха, через щеки и рот. Потом по лбу. И по горлу в завершение – будто ножом.

Шаг к следующей.

– Клянешься?

– Клянусь!

– Пей!

Все умолкли, повисла жуткая тишина. Лишь костер потрескивал, громкими щелчками проходясь по нервам как по струнам. Музыка выходила зловещая.

Ритуал продолжался шаг за шагом и вгонял в гипноз. Вот отхлебнула и раскрасилась в воинственного индейца маленькая Зарина. Сосуд коснулся моих губ.

Что за бурда! Чем-то напомнило самодельный кумыс – довелось однажды попробовать. Противно до ужаса. Нет, скажем так: на любителя. Кому-то же и водка вкусная. Но человечий кумыс с человечьей кровью… Извращенцы. Показушники. Им в нашем мире кино снимать или в гаражах пугать первоклашек.

Едва глотнув, я получил по лицу холодными мокрыми пальцами.

– Клянусь! – послушно вылетело у меня.

По завершении круга Аглая вымазала свое лицо остатками полностью в красное.

– Да будет так!

Круг распался, девчонки принялись плести венки. Зарина увидела, что я не плету, и сделала два. Заботливая у меня заложница.

– Готовы? – поднялась во весь рост вожачка.

– Да!! – исторгли предвкушение «старички», забивая звуком удивление новичков.

– Вперед!

С несусветным ором, визгом и улюлюканьем размалеванные девицы и я понеслись сквозь лес. Через минуту обозначилась цель: деревенька. Кургузые домишки как выстроенные по периметру часовые огораживали хозяйственные постройки и небольшой прудик, необычайно узкие проемы окон глядели наружу, двери у жилищ выходили строго во двор. Наверное, это сделано специально, как защита от волков, чтобы успеть заскочить внутрь. Дальний, чуть отстоявший от остальных домик, выглядел крепче, сверху торчала кирпичная труба. Видимо, кузница. Крыши – с небольшим скатом, крыты соломой. Что еще нужно в таком климате?

Сейчас деревня спала.

Получился обыкновенный налет. Вопя и воя, девчонки врывались в дома и выволакивали крепостных мужиков, те едва успевали повязать свои юбки из длинного отреза дерюги. Сопротивления никто не оказывал.

Восемь понукаемых мужиков покорно последовали к костру.

– Зрелища! – заорала толпа.

Мужики вздохнули, переглянулись. Дескать, ничего не поделаешь, не в первый раз и, увы, не в последний, судьба, однако.

Началась массовая драка-свалка. Сначала четыре на четыре, потом как придется. В полную силу. Они пихались, толкались, лупили по мордасам. Тела грузно опрокидывались, лбы трещали. Все дрались со всеми. Когда кто-то падал, победитель начинал месить соседа.

Ученицы внимательно следили, за кого-то болели, кричали, подбадривали, давали советы. Кто-то просто забавлялся, кто-то учил практику боя на живом примере.

В ухе раздался голос Томы:

– Как тебе соседка?

Я пожал плечами.

– Нормально. – Что еще сказать? Она спрашивала не для узнать, а для уязвить. – Забавная.

– Я заметила.

Тон был непонятен. Среднее между покалывающе-веселым летним дождиком и холодным душем. Невзирая на взаимоисключаемость понятий. Томе удавалось и не такое.

Прямо ревность какая-то. Одно слово, девчонка.

На «арене» остался единственный боец. В том смысле, что остался на ногах. Победитель. Ему достался одобрительный вой.

– Рискнет кто-нибудь с голыми руками выйти против деревенского чемпиона? – насмешливо осведомилась Аглая.

Сама при этом не вышла.

Намек был прозрачен. Все посмотрели на Карину, как самую старшую и крепкую. Та все поняла, поднялась с земли. Нисколько не стесняясь, перемотала простынь во что-то наподобие тоги, но повыше и связав концы, чтобы не мешали. Крестьянин шагнул навстречу.

Тростинка рядом с пнем. Который катится. На нее. Девочки ахнули. У мужика выдался шанс хоть как-то насолить благородным обидчицам. Хотя бы одной из недосягаемых стерв. Единственный шанс в жизни, разрешенный и ненаказуемый. Все видели – он его не упустит.

Ноги Карины напружинились, тело склонилось вперед, готовясь к броску. Чего ждет?! Тяжелая туша уже наваливалась, несокрушимая, как айсберг на лодочку…

Карина совершила бросок. Не на противника, а противника. Перехватив руку, она провернулась корпусом, и многокилограммовый недотепа обтек ее бедро, позорно грохнувшись на спину. Хм, а ведь моя школа. Усвоила с одного раза. Прирожденный боец.

На прощание победительница заломила палец побежденного. Покидая поле битвы под неописуемый рев толпы, Карина подмигнула мне. Прощен?

Аглая что-то скомандовала, и мужиков поставили в шеренгу.

– Домой!

Пятки засверкали в прямом смысле, в нас полетели комья земли. Так полетели, что напрашивалось: они это специально.