Зимопись. Книга первая. Как я был девочкой

Тома не попала по воротам и смущенно отошла, разбежалась Зарина. Удар оказался незатейливо прост и несилен, но я изобразил мучение, с которым как бы едва отбил мяч. Но все же отбил, пропустить было бы полной профанацией задумки, а так – самое то. Подарок, который ничего не стоит дарящему и очень ценен одариваемому. Моя заложница расцвела.

– Ты. – Аглая показала на Варвару.

Варвара встала в ворота. Введя в заблуждение обманным движением, Аглая вбила мяч между расставленных ног подруги, вскинутый подбородок гордо обернулся. Никто не ликовал. Все ждали моей очереди.

Я пропустил вперед Тому и Зарину. Они забить не сумели. Выйдя на точку, я чуточку поиграл с мячом ногой в сапоге и бронзовом поноже, подкидывая носком, и трюк Аглаи повторился в моем исполнении – еще более стремительном и мощном. Варвара смущенно обернулась на оказавшийся позади мяч.

– Хватит. Убирайте, – Аглая в раздражении указала на ворота. – У нас появился новый серьезный игрок. Становится интересно. Чего смотрите?

Последнее адресовалось стражам на крыше.

Когда лишние зрители исчезли, Аглая принялась отрабатывать мечевой бой с воображаемым противником. Отточенные движения наводили страх, но я помнил, с какой легкостью ее победила царисса.

Варвара с Зариной потащили ворота на склад. Тома тоже занялась фехтованием. Тяжело ей придется. Желание огромно, а задатков ноль. Говорю как испытанный специалист-теоретик.

Я потихоньку ушел с поля, по дороге на секунду заглянул в свою комнату, затем разыскал кладовницу.

– Можно поменять?

Женщина сначала сурово, затем удивленно вгляделась в пятна на протянутой простыне, лицо заинтересованно ткнулось носом в испачканную темным ткань, пальцы потерли и пожмакали, а ноздри, а потом и глаза расширились:

– Земляное масло? Как?

– Из окна. Ночью.

Я развел руками. Добавить нечего.

– Это большая редкость. – Брови женщины хмуро сошлись. – И еще большая ценность.

– Оно есть в школе?

– Хранится в оружейной цариссы. Всего один кувшин.

– Под замком?

Кажется, кладовница не знала слова, но поняла по смыслу.

– Закрыто, – согласно сказала она. – Надежно. – Ее указательный палец вознесся на одну из дверей с установленной массивной щеколдой. – Никто и никогда не посмеет…

Ага, сказал я про себя и, взяв новую простыню, вышел. Новых фактов расследование не принесло. «Никто и никогда» – предмет веры. Преступники чаще всего люди неверующие.

Глава 15

Вместо продолжения тренировки я решил вздремнуть. Сказал же папринций: у кого что хромает, то и подтянуть. У меня хромало со сном.

Из сладкой дремы вывели скрипы и тихий разговор Солнышка и Злюки на соседнем лежаке.

– Ну и? – с типично девчачьим любопытством вопрошала Зарина, распахнув глаза, рот и вообще все, что распахивается хотя бы гипотетически.

Карина, как более взрослая, степенно отвечала:

– Да. Я попросила руки Никандра Дарьина.

– А она? – раздалось до оскомины знакомое по моим школе, двору и всем местам, где девчонки собирались числом более одной.

– Задумалась. Главное, что не отвергла. Говорит, что, во-первых, рано – в любом случае еще год на проверку отношений и трезвости выбора. Во-вторых – его присяга цариссе Дарье. Желателен равноценный обмен. Но это невозможно: был бы у меня такой Никандр дома, я разве просила бы?

Младшая сестра лежала на животе, загнув голени кверху и бессознательно болтая ими в воздухе, старшая возлежала солидно, на боку, подставив руку под голову и уперев щеку в ладонь. Впрочем, ногами Карина тоже шевелила. Наверное, это у них семейное. Сестры вели свой сестрячий разговор, делились мыслями и секретами, мне было не них. Но заснуть уже не получалось. Хорошо, что я прилег не раздеваясь. Сейчас встану…

– Последнее условие цариссы Дарьи, когда я почти отчаялась, – выдержав театральную паузу, продолжила Карина, – перейти к ней. Дать присягу и служить верно и доблестно.

– А ты?

Округлившимся глазам Зарины стало больше некуда округляться. Предел. Дальше – только вытягиваться вертикально. Или расширяться, как Вселенная после Большого Взрыва, во все стороны одновременно. Кажется, Зарина выбрала последнее.

– Мы обе понимаем, цариссой мне не стать – две старшие впереди, – медленно проговаривала Карина давно передуманное. – Всю жизнь работать на них, подбирая, словно подачки, себе в мужья лучших из худших, отброшенных Милославой и Лисаветой за ненадобностью…

– И ты?!..

– Да.

Вот так номер. Карина сделала выбор. Порвать с семьей, стать обычной войницей Кариной Дарьиной – но с любимым человеком. А что? Позже они вместе подберут еще двоих, как здесь принято, будут жить-поживать, да для Дарьиной службы новых войниц и войников рожать.

Такого я ожидал скорее от Глафиры. Злюка удивила так удивила. Вот он, ожидаемый секретик сиявшей соседки.

– Зарина и Карина! – громко раздалось снаружи. – Дежурство на стену!

Сестры встрепенулись, принялись поправлять обмундирование.

Теперь вставать не нужно. Перевернувшись на другой бок, я опять прикрыл глаза.

Вместо сна пришла Тома.

– Не спишь? Для наших соседок была команда, и я подумала…

– Сплю.

Я забыл, что Тома никогда не понимала моих шуток.