Зимовье зверей

Не очень-то легко дойти пешком до неба,
А до тебя достать — куда трудней, ручаюсь я!
А мне кругом твердят, что истина — на дне, мол,
Ложь — где-то на поверхности, а правда — по краям.

Я здесь не для того. Я не люблю застолья.

Я на тебя любуюсь, о непьющий ангел мой!
Из всех путей к тебе, заведомо окольных,
Я выхожу на путь один — бессмысленно прямой.

Рву на себе тельняшку и не бреюсь ни хрена,

Стараюсь вызвать жалость тихой сапой,
А горло жжет предчувствие большого бодуна,
Последний бой — он беспробудный самый!

Я смотрю на тебя, я слежу за тобой,

Я забыл все другие дела.
Вот возьму и уйду в настоящий запой,
Чтобы ты мне его прервала.

Я в жизни не ходил ни в горы, ни в походы,

Не плавал, не нырял, тем паче — не влезал в забой.
Но, правда, иногда я в детстве выезжал на воды,
А тут — без подготовки прямиком вхожу в запой!

Вхожу туда сознательно, с сознанием борьбы;

Быть может, всё, что было раньше, было лишь прологом
К решительному шагу за гранёный край судьбы
Под самым общепризнанным предлогом.

Я спокоен, я собран, как новый герой,

Я уже закусил удила.
Я практически вышел в открытый запой,
Чтобы ты мне его прервала.

Мой хрупкий организм настолько непорочен,

Что выдержит — держу пари — бутылок эдак семь.
Но, правда, говорят, что есть пути и покороче,
Вот только б не сорваться — и не уйти бы насовсем!

Пусть ждут меня видения и абстинентный криз,

Пусть глюки машут пятками из стопки!
Но я не отступлюсь, поскольку это не каприз
И мой запой принципиальней забастовки!

Я уверен в себе. Я доволен собой.

Я хлещу эту дрянь из горла.
Я всё глубже и глубже вливаюсь в запой,
Чтобы ты мне его прервала.

Ты вечно за рулем, ты не лелеешь боли,

И искорки любви мне не раздуть в твоей душе,
А я — почти поэт, а раз поэт, то — алкоголик
(К чему же нарушать давно привитые клише)!

Ну вылечи меня, ну дай мне шанс остаться трезвым!

Ты видишь, я пьянею не от водки, а от глаз!
А ты который раз, как по стакану стеклорезом:
Не надо, мол, не надо, это песня не для нас!

Ах, вот они приехали! Но где же… где же ты!?

О, черт возьми, бригада-то другая!
Так в одночасье рушатся глобальные мечты.
Но я молчу, я не ропщу, я лишь икаю.

Я умру от стыда. Я не дамся живой.

Эвон как — за здорово живёшь!
Для чего я, скажите, пустился в запой,
Если ты мне его не прервёшь!?

Иду на брудершафт, сворачиваю в штопор,

Вздымаюсь на рога, попутно приспустив шасси.
И мертвою петлей себя затягиваю, чтобы
Всем встречным косякам кричать «пардон» или «мерси».

Нет, все, друзья, приехали — на следующей схожу!

Ей богу, очень срочно надо выйти!
Подайте мне стоп-кран! Я из-под крана остужу
Свои крупнокалиберные мысли!

Кто меня уважает, тот — полный вперёд!

Я б и сам, только мне не с руки…
Под крылом самолета о чем-то поёт
Зелёное море тоски…

Же не манж па сис жур! Подайте на леченье!

Ну, может быть, хоть кто-нибудь глоточком угостит!
Ведь я вам так скажу: что немцу развлеченье,
То русскому, простите, этот — основной инстинкт!

Ведь капельница, братцы, — это вам не се ля ви!

Под ней запал пропал, азарт разбился.
И нет ни дна, ни брода — ни в стакане, ни в любви.
За что боролся — тем и отравился!

Я послал всё к чертям, я смирился с судьбой:

Тихий час, пижама, кровать…
Но по ночам я мечтаю вернуться в запой —
Тот, какого тебе не прервать.