Зимовье зверей

Миллионы порожних бутылок
Заполняют чертоги чердачьи…
Что осталось от личного тыла —
Браки-призраки, ночки-подачки.

Оживая от прикосновений

Подающего знаки сознанья,
Уповаю на вас,
Уповаю на вас,
Уповаю на воспоминанья…

Аргументы, почившие в бозе,

Выгибают из губ оригами.
И всё больше склоняется к прозе
Мозг, наученный мыслить стихами.

Отраженье становится плавным,

Повторяет движения, словно
Повинуется бес,
Повинуется бес,
Повинуется беспрекословно…

Промедление необратимо

На театре любовных бездействий.
Память движется, движется мимо
И впадает в троянское детство,

Где в разгаре ночных приключений,

В промежутках меж чудом и чаем
Ложь я чуял не раз,
Ложь я чуял не раз,
Ложь я чуял, не разоблачая.

Но опасны сады Ойкумены

Для принцесс с непочатою свитой.
На звучащее тело Селены
Я надену невидимый свитер.

И падут неприступные стены,

И рассыплются камеры пыток
Под подковами пар,
Под подковами пар,
Под подковами парнокопытных.

Послевкусие свадебных маршей

Ощущается в кухне походной.
И желанья становятся старше,
И в возможностях больше свободы.

Мысли сходятся на горизонте,

Мир становится сух и утробен.
Только я в нём не прав,
Только я в нём не прав,
Только я в нём неправдоподобен.

2000

* * *

Каждая мышь — довольна,
Каждая мысль — на воле,
Каждой твари — по паре,
Каждой крале — по роли.
Всем кроликам — по капусте,
Удавам — по ящику мяса,
Наевшимся — по сиесте,
Непьющим — по кружке кваса…
И осталась — самая малость,
Осталась только голая милость,
Это всё, что от жизни осталось,
Всё остальное сгодилось
И пущено в ход…

1997

Плывущему — море