Зинаида Гиппиус. Муза Д. С. Мережковского

«Вот эту ночь – всю – мы там, на Озере, и провели, на холмах местных, в которые когда-то превратились золотоглавые храмы „града Китежа“. Обычно предание искажается, говорят, что при приближении татар город с его храмами погрузился в озеро. Но предание не таково. Китеж и храмы его превратились в холмы на берегу Светлояра и скрылись от глаз татар. С тех пор лишь раз в год, в ночь на 21 июня, на заре, могут достойные – говорит предание – видеть в светлых водах озера не отражение холмов, но отражение подлинного города Китежа, и слышать скользящий по воде звон его колоколов».

З. Гиппиус.

Дмитрий Мережковский

Перед ними прошла целая галерея невиданных прежде лиц – провинциальные, сельские батюшки, раскольничьи и единоверческие монахи и монахини. Наконец их взорам открылось озеро, окруженное со всех сторон толпами народа. Все приходили сюда говорить о Боге. Молодые и старики, мужчины и женщины, грамотные и неграмотные.

К петербургским гостям мужики отнеслись с большим интересом. Они вовлекли Дмитрия Сергеевича и Зинаиду Николаевну в духовные споры, и те с удивлением поняли, что могут говорить с этими крестьянами на одном языке. Особенно поразила Мережковских высокая культура, которой обладали эти вроде бы простые люди.

«Странный лес, странные холмы, странные люди, странный вечер! Как будто иной мир какой-то, иная земля. Пришли тысячи народа, из дальних мест, пешком, только для того, чтобы говорить „о вере“. Это для них серьезное, важное, – может быть, самое важное. Как надо верить? Где правда? Как молиться?»

З. Гиппиус. Старый Керженец

«Вышел веселый старичок с розовым лицом и гладкими, желтоватыми волосами. Ряса бархатная, алая, чудесная; на груди, мешаясь с крестами, звезды орденов.

У всего народа в эту минуту, на эту минуту, стала не одна душа, я думаю, но одно устремление душ в общую точку; тянунье, вытягивание душ к этой точке.

Чрезвычайно непонятное, но бесспорное явленье».

З. Гиппиус. Старый Керженец

Но не так просто было покинуть это чудесное место. Остановились в соседней деревне, потом пару дней жили еще в городе Семенове, и все время к ним приходили новые и новые люди, желающие поговорить о вере.

Особенным, волшебным было и возвращение. Побывали на могиле чтимого староверами святого Софронтия, куда шли по глухой и сырой лесной тропе. Дальше путь шел через старинные русские города – Ярославль, Ростов Великий.

В Ярославле произошла еще одна памятная встреча – Мережковским довелось увидеть знаменитого отца Иоанна Кронштадтского. Они не стремились к этой встрече – возможно, отец Иоанн воплощал для них православный бездумный «официоз».

Невинная, детская вера отца Иоанна и пришедшего к нему народа – таково было последнее впечатление от этой поездки. Отца Иоанна пытались навести на разговор о Толстом, на современные духовные искания – он не стал касаться этих тем. Его вера была иной.

Иоанн Кронштадтский. 1900-е гг.

А Дмитрий Сергеевич и Зинаида Николаевна потом еще долго переписывались с керженскими староверами.

«Святая плоть»

Рассказ Гиппиус «Святая плоть» критике полюбился. Название было несколько декадентски вызывающим, но в самом рассказе ничего шокирующего не было, да и речь в нем шла не о жизни плоти, а о жизни души. Он рассказывал о тихой и забитой купеческой дочке Серафиме, которая преодолевает соблазн совершить страшный грех убийства.