Зинаида Гиппиус. Муза Д. С. Мережковского

Потрясенный Дмитрий Сергеевич пишет «мистико-революционные статьи», среди которых удивительно точным пророчеством оказывается статья о «грядущем Хаме».

Зинаида Николаевна также обнаруживает немалую прозорливость. В 1905 году она пишет письмо Дмитрию Философову, в котором довольно точно предсказывает «грядущее насильническое (сами говорят) правительство и народный террор и кровь».

Монархическая власть в России, многовековое самодержавие теперь представляется Мережковскому «царством Антихриста». Впрочем, Зинаида Николаевна пришла к этому выводу еще раньше своего супруга.

Но в ее стихах этого времени – не только мысли о судьбах страны. Гораздо больше в них смятения чувств, внутренней борьбы, невозможности примириться с собой…

Она шершавая, она колючая,
Она холодная, она змея.
Меня изранила противно-жгучая
Ее коленчатая чешуя.
(…)
Своими кольцами она, упорная,
Ко мне ласкается, меня душа.
И эта мертвая, и эта черная,
И эта страшная – моя душа!

«Я не помню теперь всех аргументов, которые мы тогда приводили против самого единоличия власти, ничем не ограниченной, одного над множеством, но в моем дневнике тогдашнем записано: „Сегодня, 29 июля, мы долго спорили с Д. С. в березовой аллее. Очень было интересно. В конце концов он с нами согласился и сказал: «Да, самодержавие – от антихриста!“

Я ж, чтоб он помнил, тотчас, вернувшись, записала это на крышке шоколадной коробки.

Но торопиться записывать не было нужды: Д. С. этого не забыл уж больше никогда. И, как обычно в подобных случаях, нашел такие основания, такие аргументы, каких в то время, да и после, мы бы с Философовым не нашли».

З. Гиппиус.

Дмитрий Мережковский

Одно из стихотворений она посвящает Философову. Как обычно пишет его от мужского лица – возможно, от лица своего адресата?

На лунном небе чернеют ветки,
Внизу чуть слышно журчит поток,
А я качаюсь в воздушной сетке,
Земле и небу равно далек.

Возможно, именно так ей видится его отстраненность, нелюбовь.

Именно к этому времени относится самый известный портрет Зинаиды Николаевны, написанный Львом Бакстом. На нем она предстала перед шокированными зрителями в мужском костюме, в облегающих панталонах. У нее ленивая, томная поза, аристократические тонкие лодыжки и холодный, презрительный взгляд. Портрет, безусловно, был составной частью столь усердно выстроенного Гиппиус образа «сатанессы». Но талант Бакста придал ей особый шарм.

Л. Бакст. Портрет Зинаиды Гиппиус. 1906 г.

Осенью революционные события набирают оборот. Зинаида Николаевна смотрит из окна на многочисленные манифестации, проходившие на Литейном проспекте. И вот наконец первые уступки со стороны власти: 17 октября 1905 года опубликован манифест о созыве первой российской Думы. Уходит в отставку знаменитый Победоносцев. Разумеется, все это полумеры, призванные успокоить общество, однако интеллигенция опьянена мечтой о свободе. Открываются новые газеты, приезжают из-за границы эмигранты, в том числе и Ленин. Супругам Мережковским на этот раз чутье не отказало, и социал-демократов они невзлюбили. Однако один из их близких друзей, участвовавший даже в Религиозно-философских собраниях, стал сотрудничать в ленинской газете «Новая жизнь».

Дмитрий Сергеевич и Зинаида Николаевна были тем временем заняты своим журналом «Новый путь». Философов, редактор издания, счел, что нужно уделять больше внимания общественно-политическим вопросам. Он привлек к сотрудничеству М. Чулкова, Н. Бердяева, С. Булгакова. Мережковские несколько отдалились от работы в журнале – впрочем, Зинаида Гиппиус писала для него статьи о литературе, к примеру о Горьком и Блоке. С Бердяевым она сдружилась и часто спорила с ним о религии.

Революция сходила на нет, реакция поднимала голову. Социал-демократы снова уезжали в эмиграцию. Декабрьский номер «Нового пути» стал последним.