Зинаида Гиппиус. Муза Д. С. Мережковского

«Их денежные дела были очень плохи. Из Парижа шли вести, что их квартиру хотят описывать за неплатеж. Вот уж действительно, никто не посмеет сказать, что Мережковские „продались“ немцам. Как сидели без гроша в Биаррице, так и вернулись без гроша в Париж. Снисходительность Мережковского к немцам можно было бы объяснить только одним – „хоть с чертом, да против большевиков“. Прозрение в Гитлере Наполеона затуманило Мережковского еще до расправы с евреями. Юдофобом Мережковский никогда не был. Я помню, как-то сидел у него один старый приятель и очень снисходительно отзывался о гитлеровских зверствах. Мережковский возмутился:

– Вы дружите с Ф. Вы, значит, были бы довольны, если бы его как еврея арестовали и сослали в лагерь?

– Если это признают необходимым, то я протестовать не стану.

Мережковский молча встал и вышел из комнаты. Когда его пошли звать к чаю, он ответил:

– Пока этот мерзавец сидит в столовой, я туда не пойду.

После смерти Мережковского этот самый гитлерофил просил разрешения у З. Гиппиус прийти к ней выразить свое сочувствие. Она ответила:

– Это совершенно лишнее».

Н. Тэффи.

Зинаида Гиппиус

Возможно, поддержка немцам была высказана Мережковским в порыве антибольшевизма. Неприятие нацизма и фашизма многих в Европе заставило склониться в сторону коммунистов. Этого Мережковский не мог переносить спокойно. Но Тэффи ошибается, говоря, что приветственные речи в адрес Гитлера прозвучали еще «до расправы с евреями». Расправы к тому времени шли уже полным ходом.

Возможно, Дмитрий Сергеевич поддался влиянию своего секретаря Владимира Злобина, который старался сделать жизнь Мережковских во время оккупации более сносной. Как утверждали знакомые, свое обращение по радио в поддержку Гитлера он подготовил с помощью Злобина и в глубокой тайне от Зинаиды Николаевны. Из чего следует, что она прогерманские взгляды мужа никак не разделяла. Передавали, что она, услышав о прогитлеровском выступлении мужа, сказала: «Это конец».

Как утверждает близкий друг Зинаиды Николаевны, поэт Виктор Мамченко, незадолго до смерти Мережковский все же осуждал Гитлера.

Существует и другая версия – что никакой речи в поддержку Германии Мережковский не произносил, а был злостно оклеветан, причем клевета продолжалась и после смерти.

Возможно, и так. Ведь Гиппиус свидетельствовала, что даже с давним другом, Георгием Ивановым, Мережковский серьезно повздорил из-за симпатии Иванова к немцам.

В последние годы и месяцы Дмитрий Сергеевич по-прежнему много работал – над книгами о святой Терезе Авильской и еще одной святой, Маленькой Терезе.

А была Маленькая Тереза католической монахиней, француженкой, современницей Мережковских. Умерла она совсем юной девушкой, но написала удивительную книгу, благодаря которой впоследствии была признана «учителем церкви». Она говорила о том, что к спасению души могут привести не только подвиги, но и «малые дела». Дело спасения – повседневное, тихое, скромное. И эти простые мысли юной монахини почему-то удивительно запали в души супругов Мережковских.

Они чтили ее больше других святых, молились Терезе в католической церкви. Дневники Зинаиды Николаевны, написанные ею в последние годы, пестрят записями: «Ходили к Терезе», «Были у Терезы».

«Георг<ий> Иванов, со своей давнишней жаждой победы Германии, сразу поссорился с Дм<итрием>, который сказал, что он сам, Г. Ив<анов>, для него уже „полунемец“».

З. Гиппиус.

Дневники. Серое с красным