Зюзя. Книга третья

– Оставь, уходим, – обречённо, с хрипотцой бросил стоящий рядом человек. – Не успеем дотащить. Может, и не заметят...

– Кого не заметят? – не понял я.

– Нас. Валить надо. Обратно.

Пытаясь осмыслить услышанное, наконец-то осмотрелся. Мы стояли на пригорке. Машина, направленная обратно, в сторону фортика, выплёвывая пар из разбитого радиатора своей тупорылой мордой упёрлась в дерево, растущее метрах в пяти от дороги. Капот смят, стекло лопнуло, кузов завалился слегка набок. Проведя взглядом мысленную черту к древнему, в выбоинах, асфальту – понял причину такой бешенной тряски. Кювет. Не чищенный, напрочь, до невидимости, поросший молодой травой. Похоже, именно в него и угодила ГАЗелька, при развороте. Так, с причиной тряски разобрались. А авария с какой радости?

Об этом я честно спросил у тяжело дышащего водилы.

– Ты как в дерево угодил?

– Запаниковал, – неожиданно легко признался он, медленно проводя ладонью по лицу и сгоняя выступивший пот. – Всю жизнь за рулём, а запаниковал.

Мне неожиданно, до одури, захотелось повторить его очищающий жест. Физиономия прямо чесалась от проступившей солёной влаги, немного пекло в ушибленных местах. Не став себе отказывать, поступил аналогично, и сразу об этом пожалел. Больно... не пот – кровь растирал из разбитого носа и, похоже, из губы. Сплюнул. Ну точно – слюна тоже красная. Прислушался к себе – вроде нормально. Голова гудит в пределах терпимого, носом кое-как дышу.

От фортика мы отъехали недалеко, километра полтора, от силы. Оттуда к нам уже бежали люди, тревожно, неразборчиво из-за расстояния, крича и размахивая руками. Водитель им тоже махнул. Широко, ладонью от себя.

И побежал им на встречу, ничего так и не объяснив. Я припустил следом, зажав заплечник в одной, а ружьё в другой руке – так сподручнее. А что оставалось делать? Вокруг поля – спрятаться шансов крайне мало. Деревья только вдоль дороги, сад – так вообще, позади посёлка. В конце концов, моей вины в случившемся нет никакой. К тому же, не стал бы на ровном месте мужик своевольничать и вверенный транспорт уродовать – Петрович подчинённых подбирать умеет. Видимо, причины есть.

На раненого ни водила, ни я так и не посмотрели. Каждый сам за себя, так что извини... Чем мог– помог.

Нагнать бегущего получилось быстро. Сказались и разница в возрасте, телосложение, и мой непоседливый образ жизни. Поравнявшись, задерживаться из непонятной солидарности не стал. Помочь всё равно ничем не смогу, а тупить в запутанных ситуациях – себе дороже. Наоборот, постарался припустить ещё сильнее, с гаденьким удовлетворением ощущая спиной его тяжёлое, надсадное дыхание, слоноподобный топот и затихание всей этой какофонии с каждым шагом.

Глядя на нас, люди остановились, недоумённо переглядываясь между собой. Однако, вколоченный последним десятилетием опыт быстро взял своё. На меня ощерились ружейные стволы. Никто пока не стрелял, но так я ещё и не добежал.

Топот за спиной совсем стих...

– Не стреляйте! Не стреляйте! – издали, почти на пределе нормальной слышимости, заверещал я, ухитрившись, не сбавляя темпа, растопырить руки в стороны, демонстрируя свою безопасность для окружающих. – Не стреляйте...

Не выстрелили. Дали добежать.

Когда до местных оставалось метров сто, один из них, ничем не примечательный мужичонка в ватной безрукавке поверх лёгкого свитера, брезентовых штанах и коротких, гармошкой, сапогах, громко скомандовал:

– Падай. Поглядим, что ты за птица...

К нему сразу подскочил другой и что-то негромко проговорил. Что именно – расслышать не удалось из-за сбитого криком, рваного дыхания, тумана в голове, рвущегося наружу, бухающего кузнечным прессом, сердца в моей груди.

Приказ я выполнил, сразу сбежав с дороги и, со всего маха, рухнув в траву прямо разбитой физиономией, с наслаждением вытягивая гудящие от усталости ноги. Вжался, попытавшись по привычке слиться с набухшей жизнью, словно беременная баба, землёй. Замер, ожидая неизвестно чего.

Мимо, по старому асфальту, прогрохотали грузные шаги...

– За ворота! За ворота! Одноглазый, чего разлёгся?! За ворота! – сбивчиво, тонко завизжал догнавший меня водитель. – Едут!

– Да кто едет? – выкрикнули откуда-то спереди. – Поясни?

– Фоминские!..

Тут уж я не выдержал. Все предыдущие неурядицы с аварией, с несвязными воплями водилы, сложились в стройную картину грядущего, неминуемого песца. Мысленно плюнув на команды неведомого мне мужичка и про себя молясь, чтобы никто, слишком рьяный, не пальнул от избытка чувств, ошпаренным котом вскочил с такой приятной, мягкой, пахучей травы и бросился к людям.

Расчёт оказался верным – дураков и супергероев среди местных не нашлось. Все, вразнобой, неслись обратно, в форт, стремясь укрыться за высоким, надёжным частоколом. Насилу догнал. Препятствовать на входе мне в сутолоке и спешке не стали, запустив в ворота наравне с остальными.

Заскрипели створки, ухнул здоровенный брус-засов.

Всё! Успел...