Зюзя. Книга третья

Ни Фоменко, ни охранники даже не обернулись в мою сторону. Их внимание полностью поглотило происходящее за стеной.

Сделал несколько шагов в сторону от лестницы, приник к щели между двумя заточенными концами брёвен и жадно, ощущая внутри зарождающиеся ростки липкого, круто замешанного на первобытных инстинктах, страха, выглянул наружу.

И ничего сверхъестественного, способного напрочь поразить разум, не увидел.

Вдали, у брошенной газели, расположились два тентованых ЗИЛа, казавшихся игрушечными из-за расстояния. Около них, без опаски, стояло четверо людей в обычной, не военной, одежде. Они явно о чём-то говорили, изредка указывая руками в сторону посёлка. Внедорожника я не заметил. Наверное, сзади припарковался.

– Ребятушки, на стену идите, – оторвал меня от созерцания мягкий, человечный голос Петровича. Не приказывал – просил.

И люди откликнулись нестройными выкриками, множеством каблуков, впечатываемых в уличную пыль и спешащих занять своё место на помосте. Каждый стремился успеть, толкая соседа в бок или в спину.

Взбежав, мужчины рассыпались вправо и влево, отработанно занимая свои места и вжимались в брёвна, пропуская остальных. Красиво действовали, отлаженно. Явно не один и не два раза учения проводили. Теперь вот пригодилась наука.

Не отставали и женщины. Вверх они не лезли, зато, как по мановению волшебной палочки, вдоль частокола появились несколько длинных, гладко оструганных столов, на которых в спешке расставлялись всякие баночки, коробочки. Отдельно укладывался перевязочный материал.

Оставалось лишь порадоваться такой продуманности, да только некогда глупостями заниматься. А вдруг фоминские за мной едут? Чем чёрт не шутит? Маловероятно, конечно, не та я фигура, ради которой нужно драгоценное топливо палить. Но проверять не хотелось. Да и в героя играть тянуло не особо – не мои разборки.

Потому я, сделав крайне озабоченное лицо, попытался вклиниться между двумя пробирающимися вдоль частокола мужиками. Пройду сколько получится и спрыгну, где потише. А там посмотрим. Может, калиточку какую найду и смоюсь. В конце концов, старик именно этого и хотел – избавиться от меня. Так зачем человеку глаза мозолить?

– Витюша, подожди, – ушатом ледяной воды окатило меня со спины. – Куда ты, голубь, собрался?

Заметил, сморчок... Пришлось разворачиваться, чудом не свалив спешащего за мной мужика. Натянул бодрую улыбку.

– Не скалься, – бросил Петрович, с отвращением посматривая на моё перемазанное подсохшей кровью лицо. – Собрался куда, спрашиваю?

Люди на ступеньках остановились, охрана напряглась, ожидая команды. Все смотрели на меня.

– Да никуда особо... – выдал я первое, что пришло в голову.

Фоменко понимающе ухмыльнулся.

– Здесь «никуда» тоже вполне приличное. Тут стой. Мне так спокойнее. И ружьишко отдай. Не бойся, не обидят.

Ответить не успел. Сильные, цепкие руки одного из охранников буквально вырвали у меня двустволку.

– Не обижайся, Витюша, – продолжил старик. – В деле я тебя не видел, мало ли, дурость какую сотворишь. Разбирайся потом... А чтобы не чувствовал себя лишним – песни пой, хе-хе... патриотичные. Вдохновляй народ на ратный подвиг.

Кто бы знал, как мне хотелось плюнуть ему в лицо... Гнида! Гнида! Гнида!!! Не сдержавшись, со всей мочи ударил кулаком в плохо очищенное бревно частокола, выпуская ярость. Не помогло. Только костяшки о кору ободрал.

Облизал выступившую кровь, зажмурился, сделав несколько глубоких, успокаивающих вдохов.

– Может его связать? От греха... – с сомнением предложил отобравший у меня ружьё охранник. – Бешенный он какой-то...

– Едут! – крикнул кто-то и Фоменко разом про меня позабыл, переключив внимание на грузовики.

Не получив ответа, мужик зло зыркнул в мою сторону, ругнулся в нос и тоже стал смотреть за ограду.

Выглянул и я, мстительно прикидывая, как с наибольшим вредом для здоровья сбросить вниз этого инициативного умника, когда буду возвращать оружие.

ЗИЛы пришли в движение. Первый медленно, валко, по очереди въезжая колёсами в знакомый кювет, съехал с дороги вправо, протиснулся в прогалину между деревьев у обочины и осторожно, чуть подпрыгивая на кочках, принялся огибать посёлок по дуге.

Из второго вылезли люди. Человек десять – двенадцать, сходу не разобрать. Большая часть рассыпалась цепью перед машиной по укромным местам, обустраивая позиции. И только двое остались на виду. Они суетились у кузова, выволакивая что-то неудобное, продолговатое, тёмное. Закончив свою возню, один из них хлопнул ладонью по кабине и грузовик задним ходом скрылся за пригорком.

– Что там? – требовательно заорал Петрович, не отрывая взгляда.

– Не пойму! – ответили ему. – собирают что-то... Ух ё... миномёт!

Не знаю, кому как – а мне жутко захотелось в кустики, по большому. Сжав зубы, еле справился с этим, почти непреодолимым, желанием. Всё одно не отпустят, а позориться не хочу. И похоже, не я один такой. Мужики на помосте запереглядывались, занервничали, зашмыгали носами. Кое у кого задрожали руки.