Зивелеос

— Да-да, понимаю. Не стану вас отвлекать философствованиями, но нас интересует автор статьи. Хотелось бы узнать кое-что об описываемых им детях.

— Вообще-то мы псевдонимы не разглашаем.

— Да, но в статье ничего криминального нет. Никто привлекать к ответственности не будет. К чему пользоваться псевдонимом. Я, откровенно говоря, просто не понимаю.

— Да всё не так сложно, — ответил редактор. — Дело не в боязни ответственности. Просто наши сотрудники часто публикуют свои материалы. Иной раз в одном номере оказывается даже два материала одного автора, если он плодовит и хорошо пишет. А читатель не всегда любит, чтобы мелькали одни и те же имена авторов. Одни завидуют, другие, которые сами пишут, но не очень хорошо для нашей газеты, требуют, чтобы их публиковали вместо того, кто слишком часто появляется в газете. Вот и пользуемся псевдонимами.

— Вон оно что. А я и не знал о такой системе.

— У вас и работа другая. Псевдонимы это наша специфика, писательская. Что же касается интересующей вас статьи, то написал её Самолётов. Можете с ним побеседовать. Он сейчас в редакции. А я с вашего позволения займусь своими делами.

Майор Скориков нутром чувствовал, что автор статьи тот самый Николай, с которым он уже встречался. Судьба так и сталкивала их вместе. Редактор подтвердил предчувствия. Входя в кабинет, на дверях которого была табличка с несколькими фамилиями, в числе которых была и «Н.С.Самолётов», офицер ФСБ радостно протянул руку Николаю, оказавшемуся единственным в комнате:

— Приветствую вас, старый знакомый! Не ожидали скорой встречи? А я к вам за помощью.

Николай тоже улыбнулся навстречу гостю и, поздоровавшись, предложил выпить кофейку. Майор отказался, сообщив, что только что пил чай у главного в кабинете, и перешёл к цели своего визита.

— Не могли бы вы, Николай Степанович, рассказать мне, где и когда вы познакомились с малышом на снимке вашей газеты? Он куда-то пропал. Нас интересует, куда он подевался?

— Странно, что прежде им никто не интересовался, — мрачным тоном сказал Николай. — Его несколько раз пытались вернуть домой, где мальчонку пьяные родители не хотели видеть и избивали, что заставляло его убегать снова.

— Об этом мы прочли в вашем репортаже, — прервал Николая майор. — Всё это грустно. Однако последнее время такие подростки исчезли из города. Их не видно роющимися на свалках, нет в подвалах, откуда их невозможно было изгнать, но и к родителям, у которых они были, дети не вернулись. Вот в чём вопрос. Где они сейчас? Может, какой-то маньяк убивает их? Может, банда собирает их и продаёт, не дай бог, куда-то? Да мало ли что может ещё с ними случиться?

— Вы, несомненно, правы, товарищ майор. В сегодняшнем мире с ними может произойти всё, что угодно. А главное, из таких беспризорников вырастают преступники, которые в сущности ими не хотят становиться. Вы согласны?

— На сто процентов согласен.

— Так почему же вы не пришли к этим детям раньше? Что вы для них приготовили сейчас? Ну, допустим, вы найдёте их, и что? Куда вы направите сотни детей, исчезнувших почему-то из города?

Майор ощутил опять холодок внутри тела. Ему показалось, что он вот-вот решит задачу. Нет, это как на охоте, когда видишь сидящего на ветке тетерева и хочешь выстрелить, но ружьё ещё не поднято. Тогда и холодеешь от мысли, что птица сорвётся и улетит от неосторожного твоего движения, а потому медленно, очень медленно начинаешь поднимать ствол пока цель не попадёт на мушку. Только тогда спускаешь курок, и холод сменяется пожаром бурной радости при виде падающей наземь дичи.

— А вы, Николай Степанович, как я понимаю, знаете, где эти дети? — осторожно, как бы смеясь, задал свой вопрос Скориков.

О, как же ему хотелось тут же услышать «Конечно, знаю», но прозвучало совсем другое:

— Что вы, товарищ майор! Тот факт, что я написал статью о беспризорных, ещё не говорит о том, что я смог приютить их у себя на квартире, которая, насколько вам известно, состоит из одной комнаты, кухни и ванной, совмещённой с туалетом.

Холодок у Скорикова в желудке прошёл.

— Речь не идёт, Николай Степанович, о нескольких ребятах, которые могли бы поместиться у вас дома. Мы ищем сотни детей. Это большое дело. Помогите нам разобраться. Где вы видели последний раз свою шантрапу?

— Если вы имеете в виду героев моего очерка, то я встречался с ними один раз около месяца тому назад. Поговорил, сфотографировал, и мы разошлись. Так что сомневаюсь, что могу быть полезен вам в этом вопросе.

— Ну а что, эти ребята, не собирались ли они куда-нибудь в путешествие? Они могли поделиться с вами своими планами.

— Думаю, что могли, если бы они собирались прихватить меня с собой. А так, не удостоили доверием. Но позвольте спросить и вас, товарищ майор. Что вы собираетесь теперь делать? Если с детьми что-то стряслось, то как им можно помочь? Не следует ли нам обратиться к общественности за помощью? Ваше мнение очень ценно для читателей и мы завтра же его опубликуем.

Майор догадался, что превращается из следователя в допрашиваемого журналистом и уныло ответил: