Злая игрушка. Колдовская любовь. Рассказы

— Моя знакомая? А кто вы?.. — Ее инициалы… Скажите хотя бы ее инициалы… — Как? И этого нельзя?.. Ну, не знаю, я был знаком со многими… — Не могу догадаться… Одну минуточку… сейчас скажу.

Бальдер не вешает трубку. Молча держит ее у рта. Лихорадочно думает. У него такое чувство, словно он должен поставить все свое состояние на единственную оставшуюся карту: лоб его наморщен. Наконец он заявляет:

— Послушайте, я не могу продолжать разговор с особой, которая не желает назвать себя. Могу вам сказать только вот что: меня интересует одна-единственная женщина… Это девушка, которая два года назад жила в Тигре… О-о!.. Так вы — подруга? Ее подруга?.. Простите мою грубость… И вы говорите со мной по ее поручению? Просто чудо!.. А как вы нашли меня?.. — А-а, да-да!.. Статья о небоскребах, которая вышла два месяца тому назад. И вы взяли на себя труд позвонить мне? А почему не она сама?.. Я ее никогда не забываю. Значит, и вы живете в Тигре? Да, конечно… поездом два пятнадцать. Да… Вы будете меня ждать?.. Да, спасибо… До завтра… Большое спасибо! До завтра…

Неестественно медленным движением кладет трубку. В аквариум врывается водоворот ощущений. Почему он так глупо оборвал разговор?

Теперь он вспомнил кучу вещей, о которых надо было спросить. Ах, как глупо вышло! Хотя нет, так лучше, ему надо побыть одному, собраться с мыслями, насладиться свалившимся с неба счастьем. Как хорошо, что рядом с ним в этот момент никого нет, потому что звук человеческого голоса был бы для него невыносим.

Какие-нибудь три минуты назад он зевал от скуки, а теперь от удара молнии у ног его разверзся новый мир. Но эта молния, усмехнулся он про себя, эта молния несравнимо чудесней, чем та, которая уходит в землю у самых ног оцепеневшего от страха путника. Так значит… Да возможно ли это?.. А ведь есть люди, которые не верят в чудеса. О, да!.. Конечно… Это невозможно… Не может нормальный человек выйти на улицу и объявить прохожим: «Вы должны верить в чудо…» Или лучше так: «Вам необходимо верить в чудо!..» Нет, это невозможно. Однако правительству не мешало бы создать учреждение, служащие которого вели бы такую пропаганду. И Бальдер тихонько смеялся, потирая руки.

Таким образом, нужно было, чтобы прошло два года, чтобы его приятель-журналист написал по его просьбе заметку о небоскребах будущего, чтобы ее опубликовали в газете, чтобы эта газета попала в магазин в Тигре, чтобы продавец завернул в нее полкило хлеба и чтобы этот хлеб попал в дом Ирене, а та, разворачивая его, натолкнулась бы на его имя, не раз упомянутое в трех столбцах над рисунком, изображающим небоскреб будущего.

Бальдер опустил голову. Как груб он был с ее подругой! Выходит, есть на свете судьба?

Разве то, что произошло, не чудо? Бальдер почувствовал, как в жилы его льется горячий солнечный свет. Значит, если бы служанка семейства Лоайса не купила хлеб в том магазине, а продавец не завернул бы его в газету, в которой была его статья, и он… Какая все-таки бесконечная и чудесная игра случая вся наша жизнь!

Разве не прав он был, ожидая наступления чудесного события?

Всего одна минута, телефонный звонок — и вся картина его жизни изменилась… Он уже взбирается на трамплин, расположенный на головокружительной высоте. Быть может, ему предстоит сделать смертельный прыжок.

Два пустых года породили одну решающую минуту. А что это значит? Это значит, что жизнь подобна кинофильму: из девяноста тысяч метров отснятой пленки идут в дело не более трех тысяч!..

Бальдер крутит головой в отчаянии, оттого что не может постичь тайную суть бытия.

Если бы в тот вечер в дом Ирене не попал этот хлеб, неужели она не нашла бы другого способа разыскать его? И все-таки она его ждала там. А он ждал ее здесь. И все же… Но тогда — что такое жизнь? Существует ли шестое чувство? Почему он не встретился с Ирене, например, на улице? Еще проще: почему он не поехал в Тигре? Так ли необходимо было нагромождение случайностей, чтобы им встретиться? Нет, конечно. Но тогда… Не его ли полуидиотизм всему виной? В известном смысле, он уподобился человеку, который покупает мотор в сто лошадиных сил для швейной машинки. Или же?..

Думать не хотелось. Он немного посидел, рассеянно глядя перед собой, и вдруг хитро улыбнулся. Что-то в нем затаилось. Написал три строчки, оставил записку на столе и надел шляпу. Спустился в лифте, вышел на улицу, потом зашел в кафе, не зная, что делать дальше. Он столкнулся с действительностью, словно наскочил грудью на туго натянутую проволоку.

Под матовыми плафонами два унтер-офицера играли на биллиарде. Стук шаров смешивался с голосами мойщиков посуды, которые о чем-то спорили за стойкой. Бальдер устроился в глубине зала, у деревянной переборки, и силуэты посетителей на фоне окон, выходивших на улицу, казались ему фигурами китайского театра теней.