Злая зима

Эльза, опешив, побежала следом. Споткнувшись, рухнула в снег.

– Подожди, – попросила она, поднимаясь, но Брун даже не замедлил шаг.

Она догнала его у поляны. Одно дерево уже лежало срубленное, свежие щепки усыпали снег. Брун, раздевшись по пояс, рубил второе. Лезвие топора сверкало на солнце, вгрызаясь в ствол все глубже и глубже. Мышцы спины вздулись от напряжения.

– Брун, это была твоя мама? – спросила Эльза.

Он не ответил. Отбросил топор, уперся в сосну руками. Дерево с треском повалилось в снег, ветви качнулись, осыпались сухими иголками.

– Почему она спит в лесу? Я думала, у вас на острове специальный центр… Под охраной зайцев.

– Я обернусь, – кинул ей через плечо Брун, раздеваясь. – Если хочешь, бери топор. Только сильно не замахивайся, помнишь?

– Брун! – рассердилась Эльза, но он уже менялся.

Вскоре медведь скрылся за деревьями, а она подняла брошенный топор, стукнула разок по дереву, но, задумавшись, села на поваленный ствол.

* * *

Катер быстро рассекал серые волны, оставляя позади белую ленту пены. Джонни, стоя у руля, глядел на остров, туманные очертания которого постепенно прояснялись.

– И зачем нам этот пропуск? – спросил он.

– Остров окружен скалами, – поспешно пояснила Вероника, – причалить можно только в одном месте. А там охрана.

Джонни кивнул, не оборачиваясь.

– Когда причалим, ты отвлекаешь охрану. А мы, – он повернулся к женщине-медиуму, – идем к медведю.

– И я пойду, – сказала Вероника.

– Нет.

– Я хочу увидеться с подругой.

Джонни посмотрел на нее не мигая.

– Выйди, – сказал он.

Вероника открыла рот, чтобы ответить, но женщина-медиум схватила ее за руку и потащила из рубки.

– Послушай, – сказала она на палубе. Ветер рвал ее кудрявые волосы, сбивая их в мочалку. – Не говори лишнего. Лучше вообще не говори. Отвечай, только когда он спрашивает.

Вероника отвернулась, уставилась на остров, ощетинившийся елками.

– Это важно, – не отставала женщина. Ее глаза вдруг закатились, и она впилась в руку Вероники ногтями до крови.

Вероника вскрикнула, выдернула руку.

– Ты чего?!

В глаза вернулась прежняя зелень, и медиум слабо улыбнулась.

– Я разговариваю с духами, иногда они приходят ко мне в самый неподходящий момент. Тебя назвали в честь бабушки, так?

Вероника побледнела, отшатнулась.

– Она скучает по тебе. Говорит, что любила тебя, очень. Просит прощения за то, что не смогла уйти достойно, что тебе пришлось запомнить ее такой…

Вероника прикусила нижнюю губу, слезы выступили на глазах.

– Ты все врешь! – выкрикнула она. – Любой может так сказать!

– Она не обижается, что ты выбросила все шарфики и шапочки, которые она тебе связала. Хотя бирюзовая дивно шла к твоим глазам.

Слезы потекли по щекам Вероники.

– Я тоже… Тоже любила ее, – прошептала она. – Больше всех…

– Еще она сказала, чтобы ты не боялась той болезни, – добавила женщина, отбрасывая кудрявые пряди с лица.

Вероника вцепилась в холодные металлические перила.

– Я не заболею?

– Нет.

Вероника быстро вытерла слезы, шмыгнула носом.

– Мне сказали, у меня очень высокая предрасположенность, – пояснила она. – Вероятность процентов восемьдесят.

– Значит, остается двадцать процентов на благоприятный исход, – пожала плечами женщина. – Знала бы ты, за какую тонкую ниточку я сейчас держусь…

– Ты видишь будущее?

– Только то, что мне показывают духи. Послушай. Когда мы с Джонни уйдем, отправляйся на катере назад. Ты справишься, папа учил тебя, ведь так? Или оставайся с охраной. Мы уедем без тебя. Ты проживешь обычную нормальную жизнь.

Катер заложил крутой вираж, и женщины, ахнув, заскользили по мокрой палубе. Джонни пришвартовался к причалу идеально, перепрыгнув на берег, закрепил трос. К ним уже спешил коренастый мужичок. Еще трое стояли у полосатой будки.

– Действуй, – приказал Джонни. – Мне все равно, как ты это сделаешь. Заболтаешь их, трахнешь, подкупишь. Скандал мне не нужен, как и лишнее внимание. Так что убивать их не надо.

– Мой отец занимается поставками рыбы, – повторила Вероника. – Я скажу, что он отправил меня сопоставить отчетность.

– Вперед.

Джонни подал Веронике руку, помог перебраться на причал, и она пошла навстречу охраннику, непроизвольно вытирая ладонь о бедро.

Мужичок, по-видимому, ее узнал: нахмуренные брови разгладились, плечи расслабились. Вместе с остальными охранниками они скрылись в будке.

Медиум усадила за руль катера заготовленный манекен, подошла к Джонни.

– Нет… нет… нет… Сейчас! – выпалила она.

Он легко перепрыгнул на пирс, перетащил ее. Они пробежали по деревянным мосткам и юркнули в небольшую рощицу, подступающую к берегу. Минут через пять бега женщина запыхалась, остановилась, держась за грудь.

– Я не могу так быстро, – пожаловалась она.

Джонни посмотрел на нее непроницаемыми глазами, замедлил шаг.

– Сколько нам идти?

– Я не знаю, – ответила она.

– Так спроси у него.

– Он не отвечает так, как остальные духи, – сказала она. – Не так, как человек. Я думаю, Бальтазар – это нечто иное, неземное, непостижимое.

– Как же ты определяешь, куда идти? – нахмурил Джонни темные брови.

– Я его слышу. – Женщина закрыла глаза. – Словно гул насекомых.