Златокожая девушка и другие рассказы

«Понятно. Что ж, Уолдо, у меня нет и не было ни малейшего намерения заниматься извращениями. Ты меня удивляешь».

Уолдо чуть наклонился вперед: «Хорошо, я тебе объясню, почему я так решил. Потому что ты ведешь себя невыносимо нагло, потому что твое тщеславие меня оскорбляет до глубины души!»

«Что я слышу? – прохрипел Бо. – Ты как будто угадал мои мысли!»

Алиса тихо сказала: «Вы оба заблуждаетесь, молодые люди. Я не тщеславна и не веду себя нагло. Просто-напросто я намного взрослее вас». Увидев выражение на физиономиях Уолдо и Бо, она не удержалась от смеха: «Может быть, мне следовало бы вас пожалеть. Вы же не виноваты в том, что вы такие ничтожества. Вы – жертвы воспитания, вас испортила городская жизнь».

«Жертвы? Ха! – воскликнул Уолдо. – Я живу в Поднебесной Гавани!»

Почти одновременно раздался другой возглас: «Я, Бодливый Бо – жертва? Со мной никто не смеет валять дурака!»

«Вы оба, конечно же, это понимаете – подсознательно. Этим и объясняется ваше чувство вины перед собой – а следовательно и озлобление, которое вы вымещаете на других».

Уолдо слушал с язвительной улыбочкой, Бо – с надменной усмешкой.

«Ты закончила? – спросил Уолдо. – В таком случае…»

«Подождите! – прервала его Алиса. – Один момент! У вас же не осталось камеры, и даже индуктор пропал».

Прихрамывая и постанывая, Раульф поднял одну из камер, сброшенных Алисой на пол: «Эта еще работает. Индуктор пропал – боюсь, придется дублировать ее эмоциональную запись».

Бо озирался по сторонам: «Не знаю, мне все это не нравится. Всем придется уйти – иначе я не смогу сосредоточиться».

«Никуда я не уйду», – возразил Уолдо. Обратившись к наемникам, он сказал: «Вы трое – подождите в коридоре. Мне еще понадобятся ваши услуги».

«Только больше не бейте! – пожаловался Раульф. – Я ни в чем не виноват».

«Перестань хныкать! – рявкнул на него Бо. – Включай камеру. Все идет не так, как я планировал, но если не получится, всегда можно повторить съемку».

«Подождите-ка! – вмешалась Алиса. – Вы о чем-то забыли. Смотрите, что я делаю. Смóтрите?» Она выпрямилась, изобразив в воздухе бессмысленную на первый взгляд жестикуляцию. Остановившись, она протянула руки к Уолдо и Бо; в каждой руке она держала небольшое устройство. Из устройства в ее правой руке вырвался ослепительный сноп света, пульсирующего с частотой десять раз в секунду; устройство в ее левой руке испустило почти осязаемый, зубодробительный звуковой поток – вибрирующий визг, синхронизированный с пульсацией света: «Иррик-иррик-иррик!» Уолдо и Бо оторопели, зажмурились и отшатнулись, их перегруженные синапсы перестали функционировать. Пистолет выпал из руки Уолдо. Готовая к включению излучателей, Алиса не поддалась их воздействию в той же степени. Разместив устройства на столе, она подобрала пистолет. Уолдо, Бо и Раульф пошатывались и подергивались в такт дезориентирующим всплескам слабых токов, блуждавших в их головах.

Теперь лицо Алисы сосредоточилось и напряглось – она вышла из съемочного зала. В коридоре она протиснулась мимо трех нерешительно переминавшихся с ноги на ногу гангстеров и оказалась на улице. Подбежав к ближайшему платному телефону, она вызвала полицию. Уже через две минуты в переулок спустилась с неба полицейская машина. Алиса объяснила происходившее; через некоторое время полицейские вывели из студии угрюмых арестантов.

Алиса наблюдала за тем, как их вели к аэрозаку: «Прощай, Уолдо! Прощай, Бо – по меньшей мере тебя не успели избить до смерти. Не знаю, чтó теперь с вами сделают, но почему-то не испытываю почти никакого сочувствия – вы оба вели себя, как последние мерзавцы».

Уолдо мрачно спросил: «Ты устраиваешь такой бедлам везде, где появляешься?»

Алиса решила, что это был риторический вопрос, не требовавший точного или подробного ответа. Она просто махнула арестантам рукой на прощание. Уолдо, Бо, Раульфа Дидо и трех бандитов завели в аэрозак, и машина улетела.

* * *

Алиса вернулась в «орлиное гнездо» рано вечером; к тому времени ее отец уже покончил со своими делами.

«Я надеялась, что ты вернешься пораньше, – сказал ей Мервин Тиннотт. – Мы хотели вылететь уже сегодня вечером. Ты хорошо провела время?»

«Самым любопытным образом, – отозвалась Алиса. – Процессы преподавания в Академии впечатляюще эффективны, но я сомневаюсь в том, что столь категорическая оценка исторических событий позволит воображению студентов развиваться естественно и непринужденно».

«Возможно. Трудно сказать».

«Точка зрения педагогов – чисто метрополитическая, само собой. Тем не менее, события говорят сами за себя – подозреваю, что студент проникается идеологией метрополитов исключительно благодаря общественному влиянию».

«Вполне вероятно. Социальное давление преобладает над логикой».

«Я закусила в трактире „Голубой фонарь“. Сомнительное древнее заведение».

«Да-да. Мне оно хорошо знакомо. Пережиток давно забытых времен – и в то же время нечто вроде логова городских подонков. Десятки космонавтов, посещавших „Голубой фонарь“, исчезли без вести».