Златые горы (СИ)

- Все равно чой-то тут не так, - протянул Рэд, намекая, что хорошо бы Риддлу пойти вперед, у него и чуйка лучше и магический дар сильнее. Клоп поддержал товарища взглядом.

- Все нормально. Не трясись, - отрывисто бросил Том. Вместо того чтобы последовать за охотником, он достал фляжку и сделал долгий глоток. Воды оставалось меньше четверти. Она была теплой и только утолила жажду, не принеся ни удовольствия, ни мимолетного освобождения от зноя. Рэд и Клоп переглянулись, и у того и у другого глаза были как мелкие грязные лужи. Одно время оба набивались Риддлу в приятели, но Том не водился с выродками. Пусть сейчас он был с ними, он никогда не был одним из них. Клоп с Рэдом и плотью и костями принадлежали Лютному. Они родились жить в дерьме и нигде больше. Том же верил, что у него великая судьба, а Шмарксшед – просто небольшое препятствие, которое не задержит его надолго. Ничего удивительного, что эти двое хоть и лебезили перед чародеем, в тайне ненавидели его не меньше чем сраных оборотней.

Клоп и Рэд двинулись между скатами с неохотой, но весьма шустро. Они боялись потерять Джагнара – их главную надежду выбраться отсюда живыми. Том пристроил фляжку на ремне и огляделся. Пестрая череда крыш почти заставила его потерять веру в существование нормального мира. Крыши перед глазами начали плавиться, растекаться яркими пятнами, затылок в раз отяжелел. Колдун наклонил голову. Ему показалось, что сейчас из носа хлынет кровь. Плюнув на конспирацию, он позволил магии сконцентрироваться в ладонях, превратиться в прохладу, а потом швырнул ее себе в лицо. Полегчало. В голове прояснилось, и крыша под ногами перестала раскачиваться. Том окунул лицо в сложенные ладони, втер магию в колючие щеки. Зажмуренные глаза защипало, а на языке появился привкус металла. Риддлу захотелось продлить свой короткий отдых, но время поджимало и пришлось возвращаться к реальности. Он хлопнул по полам грязной коричневой мантии, стряхнув с нее немного пыли. А потом поспешил следом за остальными. Их группа держала путь на восток к магическому порталу. Это был единственный шанс выбраться из города, отрезанного от остального мира антиаппарационным барьером и прочими чарами.

Риддл догнал спутников и пошел замыкающим. Не будь Джагнара, он стал бы лидером. Том всегда стремился подчинять себе других людей. Это было что-то инстинктивное, что-то лежавшее в самой основе его характера. Оно питалось страхом, вырастало из недоверия, и существовало потому, что колдун жил в мире, где все люди делились на две категории: охотники и жертвы. Без контроля – нет безопасности.

Но Клоп и Рэд хотели видеть своим лидером не его, а Джагнара. Том покосился на чужестранца. Высоченный, сильный, покрытый татуировками, загадочными как тени дрюченного Игдрассиля, громила идеально подходил на роль командира. Куда лучше грязного усталого Риддла, исходившего потом и страхом.

Соль шутки заключалась в том, что ни первому ни второму не нужна была сомнительная честь – вести за собой пару жалких отщепенцев. Все здесь упиралось в вопрос принципа. Два хищника сошлись на одной территории. Чародей и охотник шагали по одному пути. Ничем хорошим это закончиться не могло.

Судьба столкнула их лбами при помощи человека незначительного даже по меркам первого, что под руку подвернулось. Его звали Иеримия Бэнк. Заметив незнакомцев, он спрятался за широкой трубой и постарался с ней слиться. Рахитичный, как и все выродки Лютного, он бережно, с нежностью, с какой его мать никогда не прижимала к себе ни одного из своих детей, притиснул к впалому животу тяжелую сумку. Если б мог, Иеримия вдавил бы ее в собственную плоть, лишь бы не отдавать чужакам. Бэнк задержал дыхание, прислушался. Высунуть нос из-за края трубы он не рискнул. Заметят – нападут. Горячий кирпич трубы припудрил пегую бороденку красной пылью, та же пыль лезла в ноздри. Оборотня срань! Иеремия отнял одну руку от драгоценной сумки и зажал нос. Осторожно выдохнул, стараясь не поперхнуться собственным чихом.

Слаженный ритм шагов сбился и смолк.

Как только Джагнар остановился, трое его спутников тут же вытащили револьверы. Клоп и Рэд схватились за оружие в панике, будто вервольфы уже выпрыгнули из укрытия и нацелились на их глотки. Риддл действовал спокойнее и медленнее. По лицу Джагнара он догадался, что серьезная опасность им не грозит. Когда охотник предвкушал настоящую схватку, его каменная морда оживала. Недавно Рэд сострил, конечно, сначала убедившись, что Джагнар не услышит, мол этот псих получает больше удовольствия разодрав вервольфа на две половины, чем раскупорив еще нетронутую шлюшку.