Зло, 100%

– Ты уже обронила, что могла повредить твоей матери при рождении. Так не бывает. Дети не наносят вред матерям. Каждый раз, состояние матери вызывает плохие последствия во время родов. Только организм матери может не предоставить какое-то условие для здоровых родов. Иногда плод находится в неправильном предлежании и должен быть повёрнут. В нашей нынешней ситуации, с полным отсутствием медицинского обслуживания, это почти всегда ведёт к мертворождённому ребёнку или смерти матери, или и к тому, и другому. Случается, что плацента слишком толстая и не может разорваться сама по себе. Результат тот же. Бывает ещё, что пуповина обвивается вокруг конечностей или шеи плода. Это может закончиться и так, и так. И наконец, у многих матерей слишком узкое тазовое кольцо. Это кости, через которые должен пройти плод. Тоже может быть нормально, а может смертельно. Но во всех таких случаях плод, как правило, совершенно здоров. Не вини себя ни за что, что могло случиться с твоей матерью во время родов. У тебя не было выбора, рождаться или нет. У тебя не было самостоятельной воли до гораздо более позднего времени. Ты не могла оказать никакого влияния на жизнь твоих родителей. Если ты не признаешь всё, что я сказал и станешь винить себя за беды твоей матери, то это отравит твою жизнь без веской причины. Ненавидеть себя за то, чего не делал, не только не имеет смысла с точки зрения разума, но и не делает себя более достойным в собственных глазах. У тебя есть ты, твоя жизнь, о которых надо заботиться, и тебе следует и необходимо прожить её настолько счастливо, насколько ты можешь. Ты хорошая. Ты заслуживаешь счастья. Будь счастлива!

– Я понимаю про мою жизнь, – пробормотала Тоди. – Но как же ты? Ты же стал частью её. Я хочу, чтобы и ты тоже был счастлив!

– Я на втором плане для тебя, – твёрдо сказал Сареф и улыбнулся. – Ты на первом. Твоя семья, я, предположительно, на втором. Друзья на третьем. Союзники на четвёртом. Соседи на пятом. Соотечественники на шестом. Все остальные на седьмом.

Ответом Тоди был ничего не выражающий взгляд. Она некоторое время смотрела на Сарефа, а потом положила ложку и выпрямила спину.

– Я не согласна, – покачала она головой. – Ты и я должны быть первыми.

– Выбор твой, – мягко ответил он. – Если ты так считаешь, я могу только радоваться. Просто помни это, и с тобой всё должно быть в порядке.

Наконец-то Тоди рассмеялась, и лишь складочка осталась между её бровей.

– Я была очень обижена вчера, когда поняла, что ты подставился под нападение медведицы специально, – продолжила она.

– Сможешь простить меня?

– Конечно! Я уже простила тебя, по сути дела. Мне было глупо обижаться. Ты же должен знать, что я за друг.

– Ты отличный друг. Прости, что так говорю, но я уверен, что тебе и мне очень повезло, что мы встретились тогда, когда встретились, потому что будь ты моложе, ты не справилась бы с жизнью в лесу, а будь ты старше, ты могла бы обзавестись привычками и предрассудками, которые могли бы сделать её намного сложнее.

– Вроде каких?

– Ты могла бояться крови и не смогла бы меня зашить, например. Некоторые девочки теряют сознание от вида крови.

– В самом деле? Это было бы плохо, – нахмурилась Тоди. – Могу себе представить, что бы это было, если бы тебе пришлось нести меня обратно.

– И не говори!

– Так что мы сегодня делаем?

– Как насчёт, устроить выходной? Мы можем остаться дома и почитать книгу.

– Я же не умею читать, помнишь?

– Вот я как раз об этом! Мы почитаем. Я буду читать, а ты начнёшь этому учиться. Как тебе такое?

– Не возражаю. Я только думаю, что умение стрелять может спасти мне жизнь, а как умение читать сделает её лучше?

– Язык – это оружие в обществе, где вместе живут многие люди.

Эти слова потрясли Тоди. Она взглянула на Сарефа с недоверием, но он твёрдо кивнул. Она говорила лишь с матерью и отцом, и редко с торговцами солью, которые приходили дважды в год. Только однажды другой поселенец пришёл за медвежьим жиром для непредвиденного случая. Его дочь обожглась, и надо было смазывать ожог. Разговоры Тоди с другими были такими простыми и ни к чему не вели, что она не могла понять, откуда Сареф такое взял.