Зло, которое творят люди

Чезаре всегда удивлялся, что никто не понимает, кто они на самом деле. Они носили золотые часы и разъезжали на спортивных машинах, а на первое причастие подарили ему конверт с двумя миллионами – больше, чем получают школьные учителя. Он знал это, потому что спрашивал. В отличие от своих ровесников, он был любопытен и хотел знать все на свете, даже если не мог этого понять.

Для Чезаре мир был запутанным местом, но некоторые вещи, которые другим, даже взрослым, казались непостижимыми, были ему совершенно ясны. Анна, женщина, которая сидела с ним в Кремоне, когда его мать была слишком занята своими делами, шепнула что-то на ухо его бабушке и подошла, чтобы обнять его. Чезаре притворился, что ему приятны ее объятия.

– Мне очень жаль насчет твоей мамы, – сказала Анна. – Но по крайней мере, она все уладила, прежде чем уйти к ангелам. Она будто это предвидела.

Чезаре расплакался еще сильнее, понимая, что именно такого поведения от него ждут. Анна поцеловала его в лоб.

– Теперь она смотрит на тебя с небес, – добавила она.

Чезаре подумал, что мать не смотрела на него, даже когда была жива, и уж подавно не смотрит на него с небес, потому что попала в ад, как и все продажные полицейские, торговцы наркотиками и те, кто лезет детям в трусы. Бабушка была категорична в этом вопросе, а она никогда не ошибалась.

Именно бабушка объяснила ему, что нужно подражать остальным, если не хочешь, чтобы тебя считали идиотом, и научила смеяться. В первом классе, когда его товарищи смеялись, Чезаре злился, потому что не понимал, что происходит. Но бабушка сказала, что понимать тут нечего: это просто способ шуметь, который нравится детям. Как собачий лай. «Если не будешь смеяться с остальными, они подумают, что ты идиот. Тебя выгонят из стаи».

Это объяснение принесло ему облегчение. Все просто: он идиот и должен скрываться. С того момента Чезаре перестал раздавать одноклассникам щипки и оплеухи. Он смеялся вместе со всеми. Ха-ха-ха. Смотрите, я такой же, как вы.

Приятели никогда не заглядывали к нему после школы, и он проводил вечера в одиночестве. На лужайке за домом в Кастельветро находилась свалка, и он часто притаскивал оттуда какую-нибудь рухлядь – старый радиоприемник, сломанный миксер – и пытался починить ее или проводил эксперименты, разбрасывая детали по всей квартире.

Однажды Чезаре залил в телевизор отработанное масло и поджег его во дворе, чтобы посмотреть, взорвется ли электронно-лучевая трубка, и соседи нажаловались бабушке, но та, оставшись с ним наедине, только посмеялась над этими шмаками, не умеющими развлекаться. Он тоже смеялся: ха-ха-ха.

«Шмак» – новое слово, которое бабушка подхватила у своего жениха. Оно означало «тупица», и Чезаре понял, что так называют таких, как он, но не умеющих скрываться. Чтобы избавиться от зловещей угрозы, которая, казалось, исходила от этого слова, Чезаре повторял его даже при учителях. Он выдумал, что по-голландски это означает «спасибо», и они верили, пока не посмотрели в словаре. «По-твоему, это смешно?» – спросили его педагоги. Чезаре ответил «да», хотя и не был в этом уверен.

Ха-ха-ха.

Бабушкин жених вернулся домой вместе с ними. Чезаре ушел к себе в комнату, чтобы посмотреть телевизор, который продажные полицейские подарили ему на день рождения, но через пару минут жених явился и туда.

– Как дела? – спросил он со своим странным акцентом. – Можно с тобой поговорить?

Чезаре знал, что если ответить «нет», то он обидится.

– Да.

– Мы с твоей бабушкой знакомы уже почти год и поняли, что хотим провести остаток жизни вместе. Она ведь тебе уже говорила?

Бабушка никогда не говорила об этом человеке, но Чезаре кивнул.

– Я хотел сказать тебе, что мы с твоей бабушкой решили пожениться.

– Хорошо.

Жених сделал то же, что и все взрослые, когда им неловко: начал слишком много двигаться. Чезаре похрустел позвонками и костяшками пальцев, подражая ему.

– Но буду с тобой откровенен: мы не купаемся в золоте, – добавил мужчина.

– Золото твердое. Может быть, в расплавленном золоте.

– К сожалению, твоя бедная мама оставила нам только долги, а нам нужно позаботиться о тебе. Мы решили перебраться ко мне на родину, в Израиль. – Жених показал ему эту страну в атласе.

– А я тоже поеду?

– Конечно! Как ты мог подумать, что мы тебя бросим?

Чезаре снова похрустел пальцами.

– Мама не любила меня.

– Но мы тебя очень любим! Значит, ты не против? Ты рад?

На этот вопрос тоже существовал только один ответ.

– Да.

Но жених еще не закончил. Он заключил Чезаре в объятия:

– Я не такой, как твоя бедная мама, я люблю тебя. И надеюсь, что ты тоже немного меня любишь.

Чезаре хрустнул шеей. Жених напрасно ждал, что он что-то скажет: мальчику нужно было подумать.

Раздумья Чезаре продолжались почти год после путешествия, которое показалось ему бесконечным, пока он пытался приспособиться к миру, словно сошедшему со страниц приключенческого комикса, где люди в белом ходили по улицам с автоматами, говорили на непонятных языках и готовили странные блюда. То и дело звучали сирены и падали ракеты.