Злоба

Перед ними расстилалась толпа воителей – два ряда великанов, стоящих на коленях. Кастелл поспешно занес меч – а затем почувствовал себя дураком.

Они были мертвы. Давно мертвые, тела воинов не падали благодаря затвердевшим кожаным и кольчужным доспехам, а окостеневшие пальцы сжимали топоры и боевые молоты, вросшие в пол, – задние концы черенков уходили в углубления, выбитые в камне. Спаренные ряды мертвых ратников перемежались высокими столбами с чашами, в которых мерцало синее пламя.

Дружина медленно двигалась по широкой дороге, раздаваясь в стороны. В дальнем конце забрезжило нечто, отмеченное языком синего пламени. Кастелл окинул подозрительным взглядом оба ряда гуненов, подспудно готовясь к тому, что это окажутся какие-то новые чары. Возможно, воины-скелеты вдруг оживут и нападут на них. Кожу покалывало, он чувствовал, будто они пристально смотрят на него; но на их истончившихся лицах вместо глаз зияли одни только черные незрячие провалы. Иссушенные угловатые черепа, туго обтянутые кожей, сохранившейся в таком виде неведомо с каких времен, обрамляли заплетенные в косы лохматые пучки волос и усов.

Подойдя ближе к концу пещеры, Кастелл увидел впереди Ромара. А еще разглядел наконец то, что там находилось.

На широком возвышении стоял каменный стул, скорее даже трон, а на нем покоилось тело великана. На великане были железные латы, сработанные из листовидных чешуек, каждая из которых была пришита к кожаной подкладке. На тусклом железе доспеха, на шлеме с плюмажем из конского волоса на голове у исполина и на сапогах с наголенниками зловеще играли отблески синего пламени.

Костлявые пальцы сжимали длинное топорище двусторонней секиры, и металл ее лезвий чем-то отличался от всего остального железа в этом зале. Он был темен и, казалось, не отражал свет факелов, как прочее оружие в этом подземелье, а поглощал его без остатка. Более того, Кастеллу случалось видеть эту секиру и раньше – она хранилась как сокровище в одном из залов в Микиле.

– Мой топор, – выдохнул Ромар.

Мимо Кастелла пронеслись Альцион и Калидус с отрядом джехаров. Он оглянулся, и оказалось, что среди остатков Гадрая и людей Изилтира тоже рассредоточиваются воины в черных одеяниях.

Альцион и Калидус подошли к возвышению. Калидус остановился, Альцион же взошел наверх. Схватил топор, затем бережно извлек его из окостеневшей хватки трупа. Поднял его перед собой, и лицо его приобрело трепетно-восхищенное выражение.

– Подожди, – разорвал почти благоговейное безмолвие резкий оклик. – Это мой топор!

Альцион уставился на короля Изилтира своими черными глазками.

– Это топор Дагды, – произнес он тихо, чуть ли не шепотом, однако его слова разнеслись по всему залу.

– Дагда? Что еще за Дагда?

– Один из семь праотцов, владелец топора из звездный камень, – выдохнул Альцион, словно повторяя некий вызубренный наизусть древний закон. – Этот топор – одно из семь Сокровищ.

– Знаю, – сказал Ромар. – И он мой. Отдай его мне.

– Он принадлежит Натаиру, – возразил Калидус. – Я забираю его как наш единственный трофей, как награду за оказанную помощь. Не будь нашего вмешательства – вы бы даже не достигли Галдиса, не говоря уже о том, чтобы его покорить.

– Что?! – воскликнул Ромар. – Ну уж нет! Вы явились без приглашения, без спросу, без нужды прибились к нашему делу, и теперь вы стремитесь заиметь себе величайший трофей этой войны?! – Ромар шагнул к топору, явно и недвусмысленно бросая вызов.

– Я требую этот топор как трофей для Натаира, короля Тенебрала, нашей Яркой Звезды, Серена Дисглайра, – распевно произнес Калидус.

Кастелл нахмурился – последние слова Калидуса ничего ему не говорили, но в то же время он видел, как они повлияли на окруживших их воинов в темных одеждах: те словно начали к чему-то готовиться.

– Натаир, – пробормотал Ромар. – Серен… что? Он же всего лишь щенок, цареубийца, и он не получит от этого похода никакой добычи, ни одной монеты не заработает на нашей пролитой крови. Ну же, – перевел он взгляд на Альциона, – отдай его мне.

– Нет, – прорычал Альцион.

Ромар поставил ногу на возвышение, но Калидус закрыл ему путь наверх.

– Прочь с дороги, – сказал Ромар, пытаясь отпихнуть Калидуса в сторону. Однако сухощавый человек развернул короля лицом к себе.

Ромар вырвался из хватки Калидуса.

– Отстань! – рявкнул он, протягивая руку к мечу; его почетный караул медленно двинулся вперед.

Ромар поднял глаза как раз вовремя, чтобы увидеть, как Альцион замахивается топором, а в следующую секунду топор опустился ему на плечо и разрубил туловище короля от ключицы до грудной клетки.

На миг повисла гробовая тишина, затем люди бросились на Калидуса и Альциона, а джехары тронулись им наперерез. Теперь вокруг вновь бушевала откуда ни возьмись возникшая битва – столь же жестокая, как сражение с гуненами наверху.

Кастелл поднял меч и щит и невольно двинулся к Макуину, прикрывая друга со стороны израненного бока; они смотрели вокруг, потрясенные свирепостью вспыхнувшей сечи.