Злобный критик

Однако шутки в сторону. Мировая детская литература - в своем сказочном изводе - до сих пор не нуждалась в перверсивной тематике. Она, эта литература, упомянутую тематику мудро обходила и без нее прекрасно обходилась - без вреда для сюжетов. И ничего дурного в этом невинном умолчании не было. Нормальный педагогический такт. Да, политкорректность и толерантность к меньшинствам - вещь безусловно хорошая. Но для ее демонстрации мадам Ролинг выбрала, мягко говоря, не самый удачный повод. Солженицын прозорливо писал о том, что "одно слово правды весь мир перетянет". Именно поэтому фантасту так важно уметь фильтровать базар.

У Евгения Лукина был, если помните, такой фантастический рассказ - "Словесники". В нем описывался мир, где мысль изреченная сразу материализовалась, и это было бы хорошо, кабы не одно "но": достаточно было попасть в этот мир обычному нашему современнику и по привычке простодушно загнуть матерное коленце, как мир немедленно улетал туда-то и туда-то - откуда возврата нет... Перспектива безотрадная, что ни говори.

ОХОТА НА СТАРКА

Двадцать лет назад великий и ужасный Стивен Кинг начал работу над романом "Темная половина" (вышел в 1989 году), в котором решился в иносказательной форме свести счеты со своим alter ego - писателем Ричардом Бахманом, от имени которого уже успел написать немало книг (том числе "Ярость", "Бегущий человек", "Худеющий" и др.). Хотя Бахман в своем развитии претерпел заметную эволюцию, изначально он был рожден, чтобы стать отстойником: многопишущий Кинг отдавал ему то, что - как он считал сам - жалко было выбросить, не заработав на этом пару-другую долларов.

Как вы помните, в самом начале "Темной половины" писатель Тед Бомонт символически хоронил своего литературного фантома, мастера кровавого трэша Джорджа Старка, который до того успел заработать для чистоплюя Бомонта приличную сумму денег. Тут вроде бы и сказочке конец, но все только начиналось: фантом обретал плоть, самовыкапывался из условной могилы и убивать начинал по-настоящему - пока, наконец, в результате мучительного финального поединка Бомонта со своим темным двойником тот ни исчезал из этой реальности уже окончательно и бесповоротно.

Если Джорджа Старка удалось угомонить, то Ричард Бахман так просто не сдался: уже после своей кончины фантом вдруг напомнил о себе романом "Регуляторы" (1996, русский перевод - 1997), якобы обнаруженным фантомной же вдовой Бахмана в его архиве, а одиннадцатью годами позже Кинг опубликовал еще один бахмановский роман под названием "Блейз" (в 2008 году он вышел и по-русски).

По жанру "Блейз" - патопсихологический триллер с явственной мистической составляющей. Юного Клая Блейсделла по прозвищу Блейз папа-алкоголик однажды сбросил с лестницы: мальчик не умер, а попал в кому и вышел из нее с вмятиной во лбу и признаками умственной отсталости на лице. Однако Блейз - не сумасшедший, а просто слишком ме-е-е-е-е-едленно соображает и слишком часто ведет беседы со своим напарником Джорджем, физически мертвым, но ментально живым - то есть оставшимся в голове Блейза.

Кинг, по сути, использует тот же мотив двойничества, уже знакомый нам. Именно невидимый Джордж-из-головы и подстрекает Блейза реализовать заранее разработанный план и заняться киднеппингом. Герой-тугодум идет на поводу своей "темной половины", и чем дальше в текст, тем жальче Блейза - как старину Кинг-Конга, силою любви загнанного на верхотуру Эмпайр Стейт Билдинг и там расстрелянного. С первой страницы ясно, что и Блейза в финале ждет нечто подобное. Лучше бы он блондинку уволок, ей-богу...

Вернемся, однако, к "Темной половине". И до этого романа Кинг уже так или иначе затрагивал сходный сюжет в романе "Мизери" (где худшая половина Пола Шелдона конденсировалась в виде толстой жестокой и мстительной тетки) и повести "Потаенное окно, потаенный сад" (где у Мортона Райни наличествовал двойник-обманка Джон Шутер), и после не раз к нему возвращался - например, в романе "Мешок с костями". Но "Темная половина", при всех ее недостатках, была наиболее цельным и стройным воплощением замысла.

О да, Кинг был далеко не первым известным автором, который материализовал столкновение тьмы и света внутри одного человека, сепарировав добро и зло и наделив каждую из субстанций отдельной человеческой оболочкой или оболочкой, имитирующей человеческий облик (достаточно вспомнить хрестоматийных "Петера Шлемиля" Адальберта Шамиссо, "Странную историю доктора Джекила и мистера Хайда" Роберта Стивенсона или "Двойника" Федора Достоевского). Зато Кинг, похоже, был первым из писателей, кто сознательно сделал героем этого сюжета фантаста-интеллектуала - то есть разумное существо, самой своей профессией обреченное находиться "меж двух миров". И потому особенно уязвимое психологически.

Выбор персонажей из столь близкой сферы неудивителен. Удивительно, что приоритет принадлежит тут Кингу, а не кому-нибудь из отечественных авторов. Ведь история советской послевоенной фантастики - история нескончаемой борьбы бомонтов со старками.