Злое счастье

— Тебе не суждено доехать до Лог-Йокуля, да и делать там тебе нечего, если честно. Да ты садись поудобнее, садись, не смущайся! Возьми вот мягкую подушечку! — негромко рассмеялась ангайка, видя, что Хелит никак не может устроиться. — Угощайся! Давно не ела сладкого?

И протянула девушке блюдо с горкой маленьких колобков, липких на вид. Ангайские сласти отличались запредельной сладостью, их варили из меда и кисло-сладкой смоле какого-то южного дерева. Больше одной конфеты захочешь — не съешь. А потом еще и руки не отмыть. Но Хелит не стала обижать волшебницу (а кого же еще?) и попробовала предложенное угощение. На удивление вкус оказался тонкий и нежный, а по телу разлилось уютное тепло.

— Понравилось? — требовательно спросила ангайка.

— Очень.

— Так и в жизни бывает. Ждешь одного, а получаешь совсем другое. Кому-то не позволишь к себе прикоснуться, а из чьих-то незнакомых рук принимаешь пищу, даже не задумываясь о последствиях.

Хелит насторожилась.

— Не переживай, уан, я просто рассуждаю. Забыла, ты — моя гостья, а значит, существо священное и неприкосновенное? То-то же! Для того чтобы убить ядом, существуют отравленные стрелы, которыми стреляют из-за угла в ночи.

Что верно, то верно. Гость в традициях ангай считался равным кровному родичу, нет страшнее позора — обидеть гостя. А убивать Утренние действительно предпочитали бесшумно и тайно. Отравленная стрела или удавка на горло уведут из жизни тихо, почти на цыпочках, как по толстому мягкому ковру, не потревожив ничей сон, не оскорбив слуха громкими предсмертными воплями.

— Ешь, уан, ешь. Согреешься и отдохнешь заодно, — напомнила ангайка.

Откуда-то из подушек она достала темную, отполированную до блеска доску с натянутыми струнами, похожую на гусли, уложила поудобнее на колени и тихонько заиграла прихотливую мелодию: нежную, немного приторную, струящуюся меж пальцами, как шелковая лента. Мысленно Хелит отчего-то назвала её — прикаспийской. Что-то степное определенно было в этой непривычной музыке.

— Ты пытаешься меня околдовать, моддрон? — улыбнулась девушка. — Не получится.

— Я знаю, — кивнула хозяйка. — Просто пытаюсь настроить тебя на нужный лад.

Ангай запела на гайши — красивом мелодичном языке, которого Хелит совсем не понимала. Его звуки навевали необъяснимую, светлую грусть. Однажды еще в Эр-Иррине Мэй читал стихи на гайши, и даже без перевода было понятно, что они о любви и смерти. Ангай в принципе пели и писали только об этих двух вещах. Вряд ли песня колдуньи-сластены в черном платье было о чем-то ином.

Хелит даже начала подпевать, катая на языке чарующие незнакомые слова, словно черешневые косточки. Вспомнилось вдруг, в то последнее лето и как они с Алинкой покупали килограммами спелые желтые ягоды и объедались, набивая полный рот их водянистой сладостью. А в детстве так здоровски было плеваться мелкими косточками из латунной трубочки. За соседским домом росла огромная черешня с блестящими полосами коры и пузырьками прозрачной золотисто-коричневой смолы. Весной дерево из корявой старухи превращалось в вечно-юную невесту, одетую в кипень белого наряда, а едва созревали на его ветках желтоватые гроздья, как на них слетались со всей округи дети и воробьи. Воробьям доставались самые сладкие ягодки с самой верхушки. Там, где горячее солнце… Казалось, пустяки какие, в сравнении с иными событиями. Ан нет. В самые тяжелые мгновения жизни, на больничной койке, именно эти воспоминания согревали и придавали сил.

М-да… Все вообще познается в сравнении. Сколько ни ругай продажных политиков, паршивую экологию и вездесущую коррупцию, а все же развитая цивилизация — дело хорошее. Одна горячая вода в кране, чего стоит. Не говоря уже про зубную пасту и прочие средства личной гигиены.

— Не надо грустить, уан, прошлого не вернешь… — молвила ангайка, не обрывая мелодии. — Жаль, я не знаю тропы ведущей в утраченное.

— А кто знает? — спросила Хелит.

Она вся подобралась, как перед прыжком в прорубь. Аж во рту пересохло.

— Читающие-по-Нитям. Иногда им под силу невозможное, а иногда…

Анагайка сделала долгую многозначительную паузу, внимательно изучая реакцию на свои слова. Хелит и не скрывала, насколько они поразили и заинтересовали её, хотя от Читающих она не ждала ничего хорошего. Лично для себя.

— Читающая может исполнить любое желание?

— Может…, а может и не исполнить. Смотря, что за желание, и выполнены ли все потребные условия. Ты ведь не думаешь, что великая волшебница, чья сила зачастую равна силе Великих Духов, станет облагодетельствовать каждого просителя? — ангайка приблизила свое лицо и испытующе заглянула в светлые глаза гостьи. — Нет, ведь?! Только тот, кто силен духом и устремлен к заветной цели, способен воззвать к Читающей.

— А что же нужно сделать? — не отставала Хелит.

— Почем мне знать? Спроси у Ктали-Руо — отшельницы из Пещеры. Только она поможет узнать.

— А где, где она живет? Как её найти?