Злой человек

– Глупости. Кук написал «Дракон не спит никогда» много раньше «Престолов».

– Ага. Только теперь это никак не проверить.

– Я помню.

От этих двух слов Ивану становится дурно.

Что-то мрачное заползает в палату. Облака заслоняют солнце. Тень пробегает от гор к океану. Иван впервые понимает на сколько он стар и далек от этого мира. Он обломок с Земли. Щепка, выброшенная в открытый космос, которая тысячи лет летела по краю Галактики на борту Владивосток номер 5. Для Лины его прошлое случилось где-то там. И теперь это никак не проверить. Она ребенок. Родилась из фантазии. От грёзы о новом мире.

Это он придумал её.

Мысль неприятная и… чужая.

Здесь есть кто-то еще. Нечто присутствует рядом.

Иван говорит:

– Уходи.

– Что с тобой?

– Я не хочу тебя больше видеть.

Лина молчит.

Она оставляет его одного.

Её нет слишком долго.

Время.

Все течет, все меняется.

В Новогоднюю ночь Иван вместе с другими пациентами сидит в актовом зале больницы. Помещение маленькое и с виду похоже на кинотеатр, только вместо мягких и удобных кресел, подстраивающихся под фигуру человека, в пол вмонтированы пластиковые стулья. Сиденья скользкие, без подлокотников, чтобы не упасть приходится упираться коленями в спинку стула напротив. На дальней от входа стене висит белый экран.

Пациенты шумят. Тут и там возникают ссоры, скандалы, переходящие в потасовки, но врачи быстро их разнимают. Силой наводят порядок. Они отмечены знаком. На рукаве больничного халата застыло лицо человека без глаз, рта, носа, ушей.

Иван сидит недалеко от входа, и то дело порывается ускользнуть обратно в палату. Но что-то не так. Врачи дали ему рисперидон. Он не может оторваться от стула. В горле совсем пересохло и распухший язык больно трется о нёбо. Рядом кто-то рыдает. От чужого бессилья тошнит. Пахнет мочой и дерьмом. Так смердит сама человечность.

Пациенты выполняют приказы врачей. Жалкие твари. Одомашненный скот. Бей. Лупи. Управляй. Злоба. Мрачный, медленный океан. Набегает волнами. Тянет на дно. Чем громче жертва кричит, тем больше хочется делать ей больно. Рвать суку на части.

Иван смотрит на белый экран.

Там начинается фильм.

Он видит его в сотый раз.

Ветер швыряет песок.

Небо живое, как море, как клубок червей, копошащихся в мертвой человеческой плоти. Пыльные тучи ползут в сторону гор, туда, где виднеется остов упавшего на город Владивосток номер 1.

На холме, рядом с обломками корабля, стоят уцелевшие после взрыва дома. Там всюду валяются пассажиры.

Пыль и дым.

День близится к ночи, и тьма проявляет себя, двигаясь вместе с тенями ко в ходу в центр сканирования и картрирования головного мозга.

Солдаты приносят тела. Половина из них никуда не годится. Череп расплющен, мозг вытекает наружу. Эти мертвы навсегда.

Сигарета тлеет сама по себе. Руки по локоть в крови.

Пора за работу.

Все столы завалены трупами. Врачи разбирают тела на запчасти. Иван надевает перчатки, берет инструменты и принимается за череп девочки, полностью обгоревшей в пожаре кроме груди и лица.

Отблеск белого света.

Здание трясется от взрыва и, не выдержав натиск ударной волны, срывается с места, рассыпаясь в безумном припадке на части.

Облако пыли и дыма поднимается вверх, трогая тучи, и они принимают форму чудовищ, живущих на дне у истока кошмара.

В глазах наблюдателя.

Фильм обрывается.

В актовом зале тихо.

Мрачная картина смерти и разрушения заполнила все пространство, вытеснив звуки. Кошмар захватил людей в непроглядную бездну чужой, несбывшейся жизни. Чтобы проснуться от наваждения Иван кусает нижнюю губу до крови. Боль раздражает.

Здесь и сейчас никогда, ничего не случалось. Всё это сон. Наваждение. Ужас. Нужно проснуться.

Иван встает и тащится к выходу.

Ему никто не мешает.

– Счастливого Нового года!

Иван шаркает по коридору.

Везде пустота. Только стерильный, белый цвет больницы. Хочется спрятаться. Залезть под одеяло и никогда ничего не видеть.

В палате темно.

Из открытого окна веет холодом и сигаретой.

Лина курит, сидя на подоконнике.