Зловещий гость

Тут барон, стоявший спиной к старику, намереваясь выйти из залы, вдруг обернулся, весь багровый от гнева, подошел к Даниэлю, пригрозив ему сжатым кулаком, и крикнул страшным голосом: «Тебя, старый лицемер, который занимался с моим стариком отцом таинственными делами наверху, тебя, который, быть может, воспользовался безумием бедняги, чтобы внушить ему роковое решение, поставившее меня на край пропасти, – тебя мне следовало бы прогнать как паршивого пса!»

Испуганный этими ужасными словами, старик смотритель упал на колени, и барон, возможно в порыве гнева, подняв при последних словах правую ногу, так сильно ударил ею старика в грудь, что тот упал с глухим стоном. Бедняга с трудом поднялся на ноги и, издав странный звук, похожий на рев смертельно раненного зверя, пронзил барона взглядом, в котором горели отчаяние и ярость. Он не притронулся к кошельку с деньгами, который бросил ему, уходя, господин.

Между тем появились ближайшие родственники семьи, жившие неподалеку. Пышная траурная процессия сопровождала тело старого барона до фамильного склепа, находившегося в р-зиттенской церкви. После того как церемония закончилась и все разошлись, нового владельца майората, по-видимому, оставило мрачное настроение, и он, казалось, даже радовался, получив владение в собственность. Он проверял отчеты о доходах от майората с адвокатом старого барона Ф., которому последний при первом же разговоре выказал свое полное доверие, передав ему все дела. Молодой барон рассчитывал, сколько можно потратить на улучшение имения и на постройку нового замка. Ф. полагал, что старый барон не мог истратить весь свой годовой доход, а поскольку среди его бумаг были найдены только две незначительные суммы в банковских билетах да еще помещенная в железный ящичек тысяча талеров, то, вероятно, остальные деньги были спрятаны где-нибудь еще. А кому же было знать об этом, как не Даниэлю, который только и ждал, чтобы его об этом спросили.

Барон был обеспокоен тем, что Даниэль, которого он тяжко обидел, не столько ради собственной пользы – потому как одинокий старик, желавший окончить свои дни в родовом замке Р-зиттен, не нуждался в больших деньгах, – сколько из мщения за нанесенное оскорбление решит скорее сгноить спрятанные сокровища, чем указать их местонахождение. Молодой хозяин подробно рассказал адвокату о происшествии с Даниэлем, закончив тем, что по разным слухам, которые до него дошли, Даниэль был человеком, который поддерживал в старом бароне странное нежелание видеть в Р-зиттене своих сыновей. Адвокат заявил, что эти сведения совершенно неверны, поскольку на свете не было существа, которое могло бы хоть сколько-нибудь повлиять на решения старого барона, и решил выпытать у Даниэля, не спрятал ли его старый господин свои деньги в каком-нибудь потайном месте.

Но едва адвокат заговорил: «Скажи, Даниэль, как случилось, что старый барон оставил так мало денег?» – как домоправитель ответил с неприятной улыбкой: «Вы говорите, господин адвокат, про те несчастные талеры, что вы нашли в ящичке? Да ведь остальное-то лежит в подвале рядом со спальней старого барона, но самое главное, – продолжал он, и улыбка его превратилась в отвратительную гримасу, а глаза разгорелись кровавым огнем, – много тысяч червонцев погребено там, внизу, под мусором».

Адвокат немедленно позвал барона, и все трое отправились в спальню. В одном из углов этой комнаты Даниэль сдвинул на стене филенку, и под ней обнаружилась замочная скважина. Барон жадно посмотрел на нее, потом с большим трудом вытащил из кармана тяжелую связку блестящих ключей, висевших на большом кольце, и стал пробовать отпереть ими замок. В это время Даниэль стоял выпрямившись и с некой насмешливой горделивостью глядел на барона, который весь согнулся, желая лучше рассмотреть замок. Потом дрожащим голосом слуга проговорил: «Если я собака, милостивый государь, то есть у меня и собачья верность!»

С этими словами он протянул барону блестящий стальной ключ, который тот жадно выхватил у него из рук и без труда открыл им дверь. Они вошли в маленький, с низкими сводами подвал, где стоял большой железный сундук с поднятой крышкой. На мешках с деньгами лежала дощечка. Старый барон написал на ней своим хорошо известным каллиграфическим почерком:

«Сто пятьдесят тысяч рейхсталеров в старых фридрихсдорах из доходов майоратного имения Р-зиттен. Сумма эта назначается на постройку замка. Владелец майората, который унаследует от меня эти деньги, должен воздвигнуть на самом высоком холме, лежащем к востоку от замковой башни, которую он найдет обвалившейся, высокий маяк для мореплавателей и каждую ночь его зажигать.

Р-зиттен, в ночь на Св. Михаила в 1860 году.

Барон Родерих фон Р.».

Сначала барон поднял один за другим мешки с монетами и снова бросил их в сундук, восхищаясь звоном золота, потом он обернулся к старому домоправителю и, поблагодарив за верность, сказал, что только из-за клеветы он сначала так дурно обошелся с верным слугой. Его не только оставляют в замке, но сохраняют за ним должность домоправителя с удвоенным жалованьем.