Зловещий гость

Приятная жизнь в Р-зиттене была нарушена появлением младшего брата молодого хозяина майората Вольфганга – Губерта, при виде которого барон Вольфганг смертельно побледнел и громко воскликнул: «Что тебе здесь нужно, несчастный?»

Губерт бросился брату в объятия, но тот схватил его в охапку и потащил в дальнюю комнату, где они, уединившись, заперлись. Братья провели наедине несколько часов, после чего Губерт вышел из комнаты расстроенный и велел подать себе лошадь. Адвокат двинулся ему наперерез, тот хотел пройти, но Ф., охваченный предчувствием, что сейчас может произойти непоправимое, попросил его переждать хотя бы два часа. В ту же минуту появился и барон, крича: «Останься, Губерт! Надеюсь, ты одумаешься!»

Взгляд Губерта просветлел, он овладел собой и, тотчас сбросив на руки стоявших позади слуг свою роскошную шубу, взял Ф. под руку и сказал ему с насмешливой улыбкой: «Так, значит, владелец майората меня здесь терпит».

Адвокат полагал, что печальное недоразумение, вероятно, вскоре разрешится. Губерт взял стальные щипцы, стоявшие у камина, и, разбив ими толстое дымящееся полено, сказал Ф.: «Вы видите, господин адвокат, что я добрый человек и гожусь для разных домашних дел, но Вольфганг полон престранных предрассудков, и, кроме того, он жалкий скупец».

Ф. посчитал неудобным вмешиваться во взаимоотношения братьев, тем более что лицо Вольфганга, его поведение и тон ясно показывали, что его обуревают страсти.

Желая получить распоряжение барона относительно какого-то обстоятельства, касающегося майората, адвокат пошел поздним вечером в его покои. Он нашел барона совершенно расстроенным: тот мерил комнату большими шагами, заложив руки за спину. Увидев адвоката, он остановился, схватил того за руки и, мрачно глядя ему в глаза, сказал убитым голосом: «Брат приехал! Я знаю, – продолжал он, как только Ф. открыл рот, собираясь задать вопрос, – я знаю, что вы хотите сказать. Ах, вам неизвестно, что мой несчастный брат, – иначе я не могу его назвать, – как злой гений, везде преследует меня и нарушает мой покой. Не от него зависело, что я не сделался бесконечно несчастным, – этого не захотело Небо, но, с тех пор как стало известно об учреждении майората, он стал смертельно меня ненавидеть. Он завидует моему состоянию, которое в его руках обернулось бы в прах. Он самый безумный расточитель, какой только есть на свете. Его долги значительно превышают половину той доли состояния в Курляндии, которая ему принадлежит, и теперь, преследуемый кредиторами, он поспешил сюда и клянчит денег». – «И вы, брат, ему отказали?» – начал было Ф., но барон Вольфганг резко воскликнул, отпустив руки адвоката и отступая на шаг: «Молчите! Да, я отказываю! Из доходов майората я не могу и не хочу подарить ни одного талера! Но слушайте, какое предложение я безуспешно пытался сделать этому безумцу несколько часов назад, и тогда уж судите. Вам известно, что имение в Курляндии довольно значительно. Я хотел отказаться от своей половины в пользу его семейства. Губерт женился в Курляндии на красивой бедной девушке. Она принесла ему детей и бедствует вместе с ними. Управляющий имением должен был выдавать ему из доходов требуемое содержание, и кредиторы по мере возможности были бы удовлетворены. Но что для него беззаботная спокойная жизнь? Что ему жена и дети? Он желает иметь деньги, много наличных денег, чтобы сорить ими с безумным легкомыслием. Не знаю, какой демон открыл ему тайну о полутораста тысячах рейхсталеров, но он требует половину этих денег, уверяя, что они не относятся к майорату и их нужно рассматривать как свободное имущество. Я должен и хочу отказать ему в этом, но подозреваю, что он задумал погубить меня!»

Как ни старался Ф. доказать барону, что тот предубежден против брата, ему не удалось этого сделать. Клиент попросил его вступить в переговоры с жадным и недоброжелательным Губертом. Ф. сделал это с чрезвычайной осторожностью и очень обрадовался, когда Губерт, наконец, объявил: «Хорошо, я принимаю предложение владельца майората, но с тем условием, чтобы теперь, когда я нахожусь в таком положении, что из-за суровости кредиторов могу навсегда лишиться чести и доброго имени, он отсчитал мне сто фридрихсдоров наличными и позволил мне хоть немного пожить в прекрасном Р-зиттене».

«Никогда! – воскликнул барон, когда адвокат передал ему это пожелание брата. – Я никогда не допущу, чтобы Губерт хоть одну минуту прожил у меня в доме, когда здесь будет моя жена! Идите, дорогой мой друг, скажите этому нарушителю моего спокойствия, что он получит двести фридрихсдоров не взаймы, а в виде подарка, но только пусть уезжает прочь, прочь отсюда!»

Теперь Ф. точно знал, что барон женился без ведома отца и что в этом и крылась, вероятно, причина вражды двух братьев. Губерт гордо и пренебрежительно выслушал адвоката и, когда тот закончил, сказал глухим и мрачным голосом: «Я подумаю, а пока останусь здесь еще на несколько дней».