Злые клятвы (ЛП)

Но это не так, потому что удовольствие, проносящееся по моему телу, кажется предательством. В груди сжимается, и такое ощущение, будто мне на голову вылили ведро ледяной воды. Я почти забыла, что произошло за пределами Харуми.

Фотограф.

Фотограф.

Он целовал Саори в то же место, где заставил меня скакать на его члене.

Сжав челюсти, я отталкиваю его руку. На его лице отражается растерянность, когда я поворачиваюсь к нему лицом.

— Если ты хотел, чтобы мое тело полностью принадлежало тебе, то тебе следовало подумать об этом, прежде чем целовать женщину, которая не была твоей женой.

Кензо открывает рот, чтобы что-то сказать, но потом, кажется, передумал. Вместо этого он хранит молчание, не удосужившись защититься или дать объяснение. Точно так же, как в ту ночь. Он грубо берет меня за руку и тащит к двери, даже не удосужившись ничего сказать.

Возможно, это и к лучшему.

В этом хаосе я забыла, что это за свадьба.

Деловая договоренность и не более того.

Сцепив руки вместе, мы идем в приемную, улыбаясь и кивая, пока нас поздравляют направо и налево. Сотни людей аплодируют, а возможно, и больше. Многих из них я узнаю, но есть и более чем значительная часть, которых я не знаю.

— Дыши, искорка, — шепчет мне на ухо Кензо. Я делаю глубокий вдох, стараясь сохранить улыбку, пока орды доброжелателей выстраиваются в очередь, чтобы передать свои поздравления.

В течение следующего некоторого времени я позволяла Кензо говорить большую часть времени, знакомя его только с людьми, с которыми он не знаком. Несмотря на то, что мой новый муж говорит, что этот брак ему нужен для бизнеса и социальных связей, он, похоже, неплохо справляется с этим самостоятельно.

После мероприятия на церемонии я более чем рада отойти на второй план. Пока я не увижу Саори, гадюку, с которой спит мой муж, прежде чем он придет ко мне домой.

Я откидываю плечи назад, выпрямляя позвоночник.

У меня нет причин надувать перья. Этот брак ненастоящий, и Кензо доказал, что его не отпустят встречи с другими женщинами. Мне не следует ревновать, но моя расстроенная часть говорит мне, чтобы я ударила ее по носу и вытащила ее долларовые наращивания.

Я приближаюсь к Кензо, пока мы приветствуем одного из олдерменов и его молодую жену. Она не знает, что я видела доказательства их романа, иначе сомневаюсь, что у нее хватит смелости показать свое лицо.

Или, может быть, именно поэтому она здесь.

— Ты пригласил ее? — я шиплю ему на ухо, сохраняя улыбку на своем лице.

— Она важна для моей семьи, — говорит он мне.

Я фыркаю на это.

— Скорее, она важна для твоего члена, — если бы мои глаза могли закатиться на затылок от его лжи, они бы так и сделали. Рука Кензо предупреждающе сжимает мою.

— Саори, — он приветствует красивую черноволосую женщину, которая краснеет, когда берет его за руку. — Большое спасибо, что пришли.

Язык Саори высовывается и облизывает ее чрезмерно намазанные ботоксом губы, когда она одаривает моего мужа соблазнительной улыбкой.

— Я бы ни за что не пропустила это. Это все, о чем кто-то говорил. Хотя декаданса здесь, похоже, не хватает. Ничего по сравнению с первым. Но я думаю, тратить столько денег на еще одну свадьбу просто смешно.

Эта сука.

— Это правда, что ему не хватает откровенной яркости первого, — признаюсь я, влезая в их разговор. — Но на этот раз мне хотелось чего-то более сдержанного. В любом случае, если кто-то упомянет, что для него это недостаточно ярко, я обязательно отправлю их к тебе. Сиськи и ботокс, которые у тебя есть, должны сразу же привести их в порядок.

Моя челюсть напрягается, и я вздрагиваю от того, как резко Кензо сжимает мою руку в своей. Ему явно не нравится тот факт, что я оскорбляю его любовницу-пустышку. Хиро и Ватару, с другой стороны, должно быть, находят это забавным, потому что у них обоих позади нас начинается приступ кашля.

— Как ты смеешь? — прошипела она себе под нос. — Ты, черт возьми…

— Саори, — предупреждает Кензо. — Пройди, пожалуйста.

Ее глаза вспыхивают на мне, прежде чем она уносится прочь. Кензо поднимает руку вверх, останавливая следующего человека в очереди, затем поворачивается лицом ко мне, сохраняя наш разговор приватным.

— Никогда больше не делай ничего подобного, — предупреждает он, его голос холоден, как арктическая тундра. — Ты поняла меня?

Мне следует съежиться. Киваю головой и отпускаю это, но я не могу. Я не буду.

— Чего не делай, дорогой муж? — я выплевываю название, как будто это мусор, потому что это так. Он не мой муж; он мой тюремщик, и на какое-то время я забыла об этом. Я позволила его ласковым словам и приятным рукам убедить меня в том, что мы справимся. — Поставить твою любовницу в неловкое положение так же, как вы оба смутили меня? Если ты думаешь, что я буду просто сидеть и позволять вам выставлять меня дурой, то ты меня совсем не знаешь. Тебе следовало бы провести более тщательное исследование, потому что я не такая, как остальные жены общества. Они подставляют другую щеку, но я верю в око за око.

Губы Кензо кривятся в рыке.

— Если кто-нибудь прикоснется к тебе, я отрублю ему руки и вырву глаза.