Злые пьесы

Анна: Этой штукой играет дядя Ганс, мне мама рассказывала.

Томми: Наш боевой летчик играет в войну! Прямо с души воротит! Знаем мы таких: вчера летали бомбить Англию, а сегодня поливают напалмом вьетнамских детей!

Анна: Но он же только играет…

Томми: Он кровь пьет за своим игрушечным штурвалом, кровь!

Анна: Ладно, не заводись!

Томми: Нет, дело нешуточное! Эти гнусные тираны сидят себе в кабинах, бросают бомбы, нажимают на кнопки. Тра-та-та-та-та…

С песней приближается компания взрослых, откидываются дверцы люка, из него вылезают Ганс, потом женщины и Вилли, у каждого в руке — бокал с вином.

Ганс (Смотрит на модель.): Ты что-нибудь здесь трогал?

Томми: Нет, только смотрел.

Мицци: Так вот они где!

Анна бросает трусики и ногой пытается задвинуть их за перегородку.

Эрна (Злобно шепчет Анне.): Ну, погоди у меня. Дома разберемся!

Анна: А что такое?

Эрна: Сейчас же надень трусы!

Вилли: О! Знаменитая птица смерти! Так давайте выпьем за ее наездника!

Вилли наполняет протянутые ему бокалы, все столпились вокруг самолета, Анна прячется за перегородку. Эрна прикрывает дочь.

Вилли: Эрна, иди сюда! Давай свой бокал!

Эрна: Могу себе представить, каких трудов это стоило!

Вилли: Будем здоровы!

Все пьют.

Вилли: А теперь покажи ее в бою!

Лизель: Да, Гансик, покажи, как тебя сбили!

Мицци: Но до этого он сам сбил троих. Троих!

Ганс: Нет, нет, это я могу только наедине с машиной.

Вилли: Да ладно тебе! Не томи нас!

Ганс: У каждого есть такой уголок в душе…

Мицци: Полно тебе стесняться, Гансик. Он даже рыцарский крест получил.

Мицци шарит рукой в кабине пилота, достает оттуда железный крест и вешает его Гансу на шею.

Вилли: Теперь он просто великолепен, просто великолепен! Ваше здоровье!

Пьют.

Ганс: Эх, для меня это — старый дружище «мессер». Когда я в него сажусь, он становится настоящим «мессером». Вам этого не понять, для вас это просто чудачество.

Томми: Напоминает карусель.

Лизель: Придержи язык, Томми!

Ганс: Оставь его. Он понятия не имеет, каково тебе в машине, когда ты один-одинешенек, а где-то тебя уже подстерегает враг. И вот он уже перед тобой, и ты смотришь смерти в глаза. В такие моменты как никогда понимаешь, что такое жизнь! Вот тогда-то и становишься настоящим мужчиной! Запомни это, мальчик!

Вилли: Ну-ка, Гансик, покажи нам бой над каналом.

Ганс (Передает Вилли свой бокал.): Подержите. (Залезает в кабину.) Это было в мае, шестого мая сорок второго года. Наконец-то ясное небо. Я сопровождаю бомбардировщики. Мы уже возвращались на базу и были около побережья. Зенитки палили нещадно. До Бельгии рукой подать. И вдруг яростная атака. Бац! Мы увидели их машины, когда загорелись два наших бомбардировщика. В одном из них — мой товарищ! Я сразу взмываю. (Все более увлекаясь, он управляет моделью.) И прямо перед собой вижу англичанина. Он тоже набирает высоту, и тут я посылаю ему первый привет. Мимо! И вдруг вспышка слева. Я вынужден нырять, петлять, как заяц. И вот он у меня в прицеле. Вовсю жму на гашетку. Тра-та-та-та! Бац! И сердечный привет Черчиллю! Но это, оказывается, был другой самолет. Мой преследователь все еще у меня на хвосте. Он дышит мне в затылок! Да хранит тебя Господь, Ганс! Теперь, думаю, хана! Но все же резко набираю высоту, а он проносится мимо. Невероятно, но я еще жив и в полном порядке. Ну теперь ты меня ни за что не достанешь! Сейчас я тебе всыплю! Я выхожу из виража. Он пытается хитрить. Но в этом его ошибка, я знаю этот трюк. Сейчас ты наверняка поднимешься, и я сам легко набираю высоту. Он уже в перекрестье прицела. Тра-та-та-та! Бац! И правое крыло, как бритвой, срезало. Горячий привет Рузвельту!

Вилли: Ну ты молодчага, Ганс! Прямо как по уставу!

Мицци: Тсс!..

Ганс: Отбой! Вокруг никого, наших тоже не видно. Неужто возвращаюсь один? Голубое мирное небо. Впереди, уже почти над сушей — наша эскадра бомбардировщиков и крапинки истребителей. И вдруг…

Вилли: Вдруг?!