Злые пьесы

Йозеф: Но это надо сделать незаметно! Чтобы никто даже и не подумал, что меня это интересует.

Томас: Дедуль, можешь на меня положиться.

Йозеф: Немножко деньжат я бы тебе на мопед так и так подкинул.

Томас: Но мне еще целых четыре штуки нужно.

Йозеф направляется к секретеру. Входит Агнес с вазочкой печенья.

Агнес: Погляди-ка сюда, Томас. Твое любимое печенье.

Занавес

Сцена вторая

Та же комната. Йозеф сидит на диване, Томас в кресле.

Йозеф: Ну же, не тяни резину.

Томас: Да сказать-то в общем нечего…

Йозеф: Ты вообще не был в Волькерсдорфе?

Томас: Почему же, был.

Йозеф: И что ты узнал?

Томас: У него все хорошо. Он и правда в отличной форме.

Йозеф: Откуда тебе это известно? Ты что, видел его?

Томас: Я даже с ним разговаривал.

Йозеф: Да что ты цедишь по чайной ложке!

Томас: Мы с ним долго беседовали, он шлет тебе привет.

Йозеф: Он шлет мне… Но ведь я же велел тебе ничего ему не рассказывать!

Томас: Пришлось… Только я начал вокруг дома шастать, как вдруг выходит мужик и спрашивает, чего это мне тут понадобилось…

Йозеф: Ну и что же? А ты сразу и раскололся? Господи, да этак и я мог бы…

Томас: Ты пойми, там всерьез запахло жареным. Он не шутил.

Йозеф: Кто?

Томас: Да мужик этот. Племянник его или кем он там еще ему приходится. В-о-о-т такой амбал. Ну, и пришлось мне сказать, что я только хотел справиться о здоровье господина Тишендорфера, потому как я внук его приятеля… Он из меня это буквально силой вытряс.

Йозеф: Но фамилии моей ты хотя бы не называл?

Томас: Сперва нет. Но потом…

Йозеф: О Господи! Так я и сам мог бы съездить!

Томас: Да я же не хотел, но они меня сразу в дом позвали, ну, и конечно, мне пришлось тогда господину Тишендорферу фамилию твою назвать.

Йозеф: Господи, какой же ты у меня дурак!

Томас: Почему дурак? Я же ему в общем-то не сказал, что ты ждешь извещения о его смерти.

Входит Агнес с подносом — на нем яблочный и ореховый штрудель.

Агнес: Тебе кофе или какао сделать?

Томас: Спасибо, бабуль, я только что поел.

Агнес: Но уж кусочек штруделя осилишь как-нибудь. (Ставит перед Томасом тарелку со штруделем.)

Йозеф: Если б я знал, что ты так это сделаешь — нет, это и вправду…

Агнес: Ты доволен своим мопедом, Томас?

Томас: Бабуль, это класс…

Йозеф: Что он теперь обо мне подумает.

Агнес: Но смотри у меня, не вздумай носиться, как другие — между машинами так и шмыгают, так и шныряют, прямо как угорелые…

Чертит рукой зигзагообразные линии в воздухе.

Йозеф: Да не встревай ты все время, Агнес… И что же он тебе сказал?

Агнес: Кто?

Йозеф: Я Томаса спрашиваю!

Томас: Он… привет тебе передает. Обрадовался очень, что ты о нем вспомнил. Сказал, что заедет тебя навестить. В ближайшее время.

Йозеф: Вот оно! Вот вам, пожалуйста! Я доплачиваю тебе за мопед — а ты мне за это такую свинью подкладываешь!

Агнес: Я всегда была против, на мопеде всякое может случиться.

Йозеф: Да замолчишь ты наконец или нет! И как же он это сказал, с каким лицом?

Томас: Да что ты, дедуль, так переживаешь-то? Этот твой школьный товарищ очень милый старикан, любезный такой. По нему сразу было видно, как он обрадовался, когда о тебе услышал.

Йозеф: Он, конечно, ухмыльнулся, наверняка ухмыльнулся, это он всегда умел — лыбиться исподтишка.

Агнес: Не понимаю, о ком вы вообще говорите?

Томас: Да о дедушкином однокласснике.

Йозеф: А ты вообще не вмешивайся!

Агнес: Скажите пожалуйста! (Оскорбленно удаляется на кухню.)

Йозеф: Так, говоришь, проведать меня хочет?

Томас: Ага. Вскорости.

Йозеф: То-то мы его удивим. Да, уж он у нас удивится.

Тома с: Чему он должен удивиться?

Йозеф: Он-то наверняка ожидает застать меня лежачим… при последнем издыхании, как говорится.

Томас: Вот этого он точно не думает. Я же ему рассказал, какой ты у нас еще крепкий и бодрый.

Йозеф: Потому он и приедет, что хочет своими глазами удостовериться, так ли оно на самом-то деле. Этот Тишендорфер всегда был такой проныра, такой хитрюга. Я внука посылаю проведать, как он там, а он, коли так, сам пожалует — кто после этого получается крепкий и бодрый? Вот то-то и оно.

Томас: Ах вон ты о чем. Ну нет, зря ты так, дедуль. К тому же я ведь сказал ему, что оказался в тех местах совершенно случайно и…

Йозеф: Ничего ты в этом не смыслишь. У меня в этом деле опыт. Бывает, годами, а то и десятилетиями о человеке ничего не слышно, а потом вдруг бац — и объявляется. Почти с каждым из этих, которые теперь в альбоме, так и было. Только объявится, а потом немного погодя глядь — а ему уже кранты.

Томас: Вот так фокус-покус!