Злые вихри

-- Однако, твой пріятель не изъ разумныхъ,-- сказала она племянниц, проводивъ гостя:-- эти господа поэты, пвцы, музыканты, художники витаютъ тамъ все гд-то по своимъ эмпиреямъ, а въ жизни глупе малаго ребенка... И ровно ничего тутъ нтъ хорошаго, очень даже стыдно!.. У него вотъ дочь, а онъ что надлалъ? вдь, нищимъ будетъ. Просто вчуж обидно.

-- И вамъ его не жалко, тетя?-- спросила Нана.

-- Не плакать ли прикажешь?

-- Зачмъ плакать, и я не плачу... Только мн жаль его такъ, что и разсказать вамъ не могу! Этого дла оставить нельзя, надо его, непремнно надо, спасти -- и для него, и для его дочери...

-- Ну, вотъ ты бы и спасала,-- насмшливо перебила ее Марья Эрастовна:-- жаль только, нтъ у тебя сотенки тысячъ, ты бы ихъ ему и предложила, а онъ бы взялъ, шаркнулъ ножкой и по благодарилъ: Mer`ei, молъ, сударыня, очень вамъ благодаренъ...

-- Что-жъ это вы сметесь надо мною, тетя!-- вспыхнувъ, сказала Нина.-- Я очень хорошо знаю, что ни отъ меня, ни отъ васъ онъ не взялъ бы денегъ... Но это и не надо.

-- Ахъ, такъ ты думаешь, что безъ денегъ можно его выручить и сохранить ему его имніе? Дловой ты человкъ, «ма кузина»!

-- Дловой человкъ не я, а вашъ Иванъ Ивановичъ, и если онъ такой... практичный и умный, какъ вы говорите, такъ и онъ наврно можетъ придумать, какъ выручить Аникева. А вы, тетя, вы должны, непремнно должны, постараться объ этомъ. Вдь, вы же знали его мать, любили ее, я замтила даже, что у васъ глаза заблестли, когда вы о ней вспоминали. Такъ хоть ради нея постарайтесь помочь ему. Ну что-жъ, разв я глупости говорю, разв я не права?!

Она присла къ тетк, обняла се и заглядывала ей въ глаза.

-- Ахъ, да! вдь, онъ твой дорожный товарищъ!-- усмхнувшись, сказала Марья Эрастовна.-- И ты желаешь облегчить его ношу...

-- Конечно. Только онъ точно такой же мой дорожный товарищъ, какъ и вашъ. Подумайте-ка, какъ это было неожиданно, что вы такъ хорошо знали и любили его мать и что онъ даже почти въ родств съ вами. Можетъ быть, это сама судьба привела его въ вашъ домъ, именно въ такое трудное для него время... И вовсе это не шутки... И вовсе это не глупости!..

-- Да, да...-- морща лобъ, отвтила Марья Эрастовна:-- Судьба не судьба, а съ Иваномъ Иванычемъ я поговорю, пожалуй, сегодня же поговорю. Это удовольствіе я теб для праздника сдлаю.

-- А мн нельзя быть при вашемъ разговор?-- спросила княжна.

-- Нтъ, нельзя, «ма кузина», никакъ нельзя, я терпть не могу, чтобы мн мшали.

Кругленькая генеральша даже какъ-то нахохлилась, говоря это, и въ голос у нея прозвучало настоящее неудовольствіе.

-- Простите, тетя, не буду больше, но буду,-- поспшила уврить ее Нина.-- Вдь, я отчего... я вовсе не изъ празднаго любопытства, или чтобы мшать вамъ... а хорошо ли вы помните все, что онъ говорилъ... чтобы въ точности передать Ивану Ивановичу?

-- Слава Богу, еще память сохранила, дло ясное...

-- Мн больше ничего и не надо!-- радостно воскликнула Нина, поцловала тетку, блеснула глазами и упорхнула въ свою комнату.

Марья Эрастовна подозрительно посмотрла ей въ слдъ и подумала:

«Охъ, влюблена она въ этого пвца сладкозвучнаго!.. Хоть сама еще и не понимаетъ, а влюблена»...

XXXI.

Ясная погода продолжалась, и въ понедльникъ на оминой задался почти лтній день.

Алина, противъ своего обыкновенія, проснулась довольно рано и уже въ девятомъ часу нажала пуговку электрическаго звонка, помщавшагося у изголовья ея кровати.

Вра своимъ ушамъ не поврила, заслыша трижды повторенный звонъ.

Это княгиня зоветъ ее въ такую-то рань!

Вра сама еще нжилась на кровати въ своей маленькой, но почти даже кокетливо устроенной комнат. Она кое-какъ наскоро одлась, пробжала по коридору и постучала у двери спальни.

-- Войди!-- услышала она голосъ княгини.

-- Ванна готова?-- спросила Алина, когда Вра взошла въ спальню.

-- Извините, ваше сіятельство, вдь, такъ еще рано, половина девятаго, когда же вы брали ванну раньше одиннадцатаго часу!

-- Ну, такъ, пожалуйста, поторопись, не заставляй меня долго ждать,-- произнесла Алина нетерпливо и даже сердито.

Вра скрылась.

Алина закрыла глаза и задумалась. Два дня не видала она Аникева. Да и въ послдній разъ онъ ушелъ отъ нея такимъ мрачнымъ, грустнымъ и разстроеннымъ. Она знала почти все относительно его длъ и много объ этомъ думала. Не только что думала, а даже и дйствовала.

Кому же какъ не ей выручить его въ такія трудныя минуты? Какъ она будетъ счастлива, давъ ему хоть нкоторое спокойствіе, отогнавъ отъ него тяжелыя заботы о такихъ вещахъ, о которыхъ онъ не привыкъ думать и заботиться. Ея помощь, возможность этой помощи будетъ первымъ настоящимъ оправданіемъ ея поступка съ нимъ тогда, шесть лтъ тому назадъ, первымъ осязательнымъ доказательствомъ ея любви къ нему.

Уже вчера у нея было все готово, и она ждала его, заране, радуясь тому, что онъ уйдетъ отъ нея не такимъ, какъ въ прошлый разъ. Но онъ совсмъ не пріхалъ ни на одну минуту.-- Ужъ не боленъ ли онъ?

Конечно, боленъ, и это неудивительно: онъ такой нервный, и непріятности окружаютъ его со всхъ сторонъ.