Злые вихри

-- Поздравляю, отъ всей души поздравляю тебя, Коля,-- говорила она, крпко пожимая руки Николая Александровича:-- я все знаю, до меня дошелъ объ этомъ слухъ еще недли три казадъ, только я боялась врить... вдь, у насъ въ Петербург часто назовутъ двадцать именъ, а на дл выходитъ совсмъ другое -- такъ это теперь какъ-то внезапно длается, вс такія назначенія... Ну, и вотъ, въ пятницу, въ Царскомъ, утромъ принесли мн газету... мн такъ прямо въ глаза и бросилось... Слава Богу! enfin tu es `a ta place... Теперь до всего дойдешь... дай теб Господи... Какъ maman бдная была бы рада, если бы дожила... а?!

У Лидіи Андреевны даже слезы на глаза навернулись.

-- Спасибо, Лидія, что ты это такъ близко принимаешь къ сердцу!-- очень мягко, но все же съ едва замтной усмшкой отвчалъ Николай Александровичъ.

Они вовсе не были дружны, и въ прежнее время, когда братъ ея мужа былъ еще ничмъ, Лидія Андреевна даже относилась къ нему съ нкоторымъ пренебреженіемъ. Но съ тхъ поръ обстоятельства перемнились, и въ послдніе годы она не только старалась поддержать родственную переписку, а и създила нарочно на югъ, чтобы познакомиться съ «этой жидовкой», какъ она мысленно называла жену своего bean-fr`ere'а.

Когда радость по поводу внезапнаго, очень виднаго назначенія, полученнаго Николаемъ Александровичемъ, а также вс вопросы о «милой Маргарит и двухъ двочкахъ» были окончательно исчерпаны, Лидія Андреевна мало-по-малу приняла скорбный видъ и заговорила о своихъ ужасныхъ обстоятельствахъ, о муж.

-- Ты себ представить не можешь, Коля, въ какое безвыходное положеніе онъ меня поставилъ!--говорила она въ то время, какъ Николай Александровичъ шагалъ по гостиной, видимо, недовольный оборотомъ этий бесды.--Вдь, отчего ты меня не засталъ, отчего я гостила въ Царскомъ, да и теперь пріхала одна, оставивъ тамъ Соню? Я просто бжала отъ его посщеній, отъ сценъ, свидтельницей которыхъ является моя дочь, нервная двочка... Наконецъ, я просто боюсь, что онъ силой вырветъ y меня Соню и увезетъ ее.

-- Все это весьма печально,-- перебилъ Николай Александровичъ, подымая брови и пощипывая себ бороду:--но я тутъ ршительно ни въ чемъ не могу помочь теб... Я не судья между вами, не хочу становиться ни на ту, ни да друтую сторону... Главное же, ты очень хорошо знаешь, что я никогда не имлъ на брата никакого вліянія.

Лидія Андреевна покраснла и глаза ея на мгновеніо стали злыми.

-- Однако, его поступки относительно меня и дочери совсмъ неблаговидны, его поведеніе прямо безнравствонно, скандалезно,-- медленно произнесла она.

-- Я крайне скорблю объ этомъ; но опять-таки что же мн длать?!--очень тихо и холодно отвтилъ Николай Александровичъ.

Она быстро поблднла: этотъ человкъ, особенно ей противный именно теперь, благодаря своей крупной удач, выводилъ ее изъ всякаго терпнія. А между тмъ онъ былъ ей такъ нуженъ, она такъ ухватилась, въ своихъ цляхъ, за его нежданный пріздъ и его удачу.

-- Но, Коля,--принимая кроткій тонъ, сказала она:-- вдь, онъ твой братъ, вы носите общее имя, онъ все же пользуется нкоторой извстностью и, хоть я, конечно, до послдней крайности не выношу сору изъ избы, объ его поведеніи со мной и вообще объ его образ жизни говорятъ».. Это можетъ повредить теб, особенно на первыхъ порахъ...

Николай Александровичъ усмхнулся.

-- Не думаю,-- сказалъ онъ:-- что же общаго между нами! Я дловой человкъ, a онъ, художникъ, пвецъ, музыкантъ, диллетантъ... ничего общаго!

Лидія Андреевна даже встала съ дивана отъ волненія.

-- Ахъ ты совсмъ но знаешь Петербурга!--восклшснула она.--Вдь, твое назначеніе, это острый ножъ для многихъ... Ты мало съ кмъ здсь знакомъ, но y тбя ужъ наврное съ пятницы цлая толпа враговъ, которые были бы рады утопить тебя въ ложк съ водой... И вотъ, вс эти враги, вс недовольные будутъ пользоваться чмъ угодно, чтобы подставить теб ногу... Дйствія твоего брата станутъ приписывать теб, соединятъ васъ въ одно и сочинятъ такую грязную путаницу, въ которой никто не разберется...

Николай Александровичъ, повидимому, нисколько не смутился этими предсказаніями.

-- Ты меня пугаешь, Лидія!-- безжалостно засмялся онъ.-- Послушать тебя, такъ мн остается все бросить и бжать восвояси... Да въ такомъ случа я долженъ бояться всего, долженъ вотъ и теперь бояться, что ты у меня, потому что, если сочинятъ, такъ и тутъ можно сочинить какую-нибудь исторію.

Лидія Андреевна совсмъ обидлась.

-- Смйся... а вотъ увидишь,-- прошептала она.

Николай Александровичъ взглянулъ на нее, пересталъ смяться и заговорилъ гораздо ужъ серьезне.