Змеевик

— Зачем тебе этот снимок? — Спросила я и коснулась ее лица.

— Чтобы выложить в интернет, разумеется. — Ответила она таким тоном, будто я задала очень глупый вопрос.

Это заставило меня прочитать ей лекцию о том, как такие картинки могут привлечь к ней внимание мальчиков гораздо старше нее, и даже педофилов. Она закатила глаза, словно ее уже предупреждали об этом. Я решила поговорить с Эдуардом о доступе Бекки в интернет, в том числе через телефон. Больше всего поражал тот факт, что она ведь не была такой, как другие девочки ее возраста. Ее похитили и пытали, когда ей было шесть. Ей сломали пальцы. Все срослось, ее руки были в порядке, но она знала, что «большие плохие вещи» в жизни действительно случаются. Она знала, что на свете бывают плохие люди, которые способны навредить ребенку. Ее не трогали в сексуальном смысле, но я знала, что это такое, когда тебя связывают и пытают. Это оставляет отпечаток, который трудно стереть из памяти. Я заглянула ей в глаза и не увидела в них той осторожности, на которую рассчитывала. Поэтому она в порядке, а Питер — нет? Ее просто не тронуло произошедшее? Она хоть что-то помнит об этом?

Она уставилась на меня, при этом половина ее лица была очищена от косметики, а другая все еще хранила какую-то жутковатую взрослость.

— Что-то не так? — Спросила она, и снова выглядела старше, серьезнее. Как будто внутри нее была тень — умная и проницательная. Я вдруг подумала о том, насколько очевидным было для нее произошедшее в коридоре.

— Ничего. — Сказала я на автомате.

Она посмотрела на меня уничтожающим взглядом.

— Почему детям все врут?

— Потому что мы думаем, что есть вещи, которых детям лучше не знать. — Я ответила ей многозначительным взглядом.

Она скрестила свои тонкие руки на груди, и я вдруг поняла, что под этой загорелой кожей были мускулы. Она с малых лет занималась танцами, и я тут же подумала о Натэниэле и других профессиональных танцорах — включая тех, кто занимался балетом. Бекка будет не просто красивой — она будет в отличной форме. Я вдруг ощутила внутренний конфликт по этому поводу.

— Ты все еще хочешь стать балериной, когда вырастешь?

— Да. — Ответила она, но так, словно в действительности не имела этого ввиду, или просто не хотела отвечать.

— Звучит не слишком убедительно. — Сказала я, вернувшись к снятию макияжа.

— Просто когда я говорю, что хочу стать балериной, люди думают, что я такая же, как остальные девочки, которые так говорят. Я очень стараюсь, и каждый раз, когда я говорю об этом взрослым, они гладят меня по голове и выдают что-то типа: «Разве это не мило?» или улыбаются так, будто мне по-прежнему шесть. Я начала говорить о том, что стану профессиональной танцовщицей, потому что устала от того, что ко мне относятся так, будто я играюсь в переодевания и просто кружусь по гостиной под классическую музыку.

— Это я могу понять. — Сказала я.

— И теперь они спрашивают, хочу ли я быть в «Танцах со звездами» или в «Американском таланте», а я совсем не для этого стараюсь. Я хочу быть настоящей танцовщицей. Я хочу встать на пуанты. Мой учитель говорит, что у меня есть для этого все данные, и что я буду достаточно высокой.

— Это действительно здорово, Бекка. В детстве я достаточно прозанималась балетом, чтобы понять, что не хочу вставать на пуанты, и я в любом случае была слишком низкой для примы.

Она усмехнулась.

— Тебе было бы трудно найти партнера подходящего размера, как этого требует балет.

— Я знаю одного парня своего размера. Он профессиональный танцор.

Теперь я привлекла ее внимание.

— Какими танцами он занимается?

— Балетом.

— Где он танцует?

Я рассказала ей, где он работает, и тут же посыпались вопросы, на которые я уже не могла ответить, так что пообещала задать их своему другу, когда у меня будет шанс поговорить с ним. Бекка не на шутку разошлась и продолжала болтать о балете, танцах, выступлениях и прочих вещах, которые были слишком далеки от меня. Я была гораздо моложе нее, когда бросила балет.

Теперь у меня появилась возможность позвонить мальчикам. Я начала с Мики, но наткнулась на голосовую почту. Я оставила ему веселое сообщение о том, что мы с Беккой сейчас в номере, и что Отто Джеффрис явился на свадьбу по личному приглашению от невесты. Дальше я позвонила Натэниэлу и оставила ему аналогичное сообщение, добавив, что Отто ждал нас в коридоре. Я также набрала Никки и сообщила, что Отто свалился, как снег на голову. Мне не хотелось, чтобы это прозвучало так, будто серийный убийца явился только для того, чтобы напугать меня до чертиков, когда никаких доказательств этому у меня не было. Я начала звонить Ру и Родине, но осознала, что они даже не в курсе, кто такой Олаф, так что я не смогла придумать адекватное сообщение для них. Никто из ребят так и не возвращался. Почему копы допрашивают их так долго? И вдруг я поняла, что либо торможу, либо я просто тупая.