Змеевик

Он мог бы сказать много всего, но именно эта фраза заставила меня прийти в себя и задуматься, какого черта я делаю. Я расслабилась в объятиях Ру и перестала кусать его, расслабив сначала зубы, а потом отодвинулась немного назад от его кожи.

Глаза Ру были слегка расфокусированы, будто он получил от укуса больше удовольствия, чем следовало бы. Родина тихо сказала возле моего уха: — Моя королева, когда ты в последний раз кормилась?

— Я ела в самолете — сказала я.

Мика все еще держал меня за волосы. Он знал, что опасность еще не миновала. Я хотела сказать ему, что все в порядке, что я не опасна, но я не знала, почему потеряла контроль, поэтому просто позволила Мике отвлечь меня своей хваткой от Ру. Брэм стоял немного впереди Мики, ближе ко мне, чем к своему Нимир-Раджу. Если я потеряю контроль, он будет защищать своего короля. Я была рада, что Брэм был рядом, потому что не знала наверняка, что только что произошло и почему. Дурацкая метафизика.

Натаниэль положил руку на плечо Ру и отодвинул от нас, пока Мика держал меня. Ру сказал голосом, который был все еще ниже обычного:

— Я твой, какими бы ни были твои желания, моя королева.

Я моргнула и посмотрела на обращенное ко мне обеспокоенное лицо Натаниэля.

— Ты выиграл? — спросила я.

— Что? — спросил он.

— Ты выиграл гонку, состязание, плавание?

Затем он улыбнулся, и Мика сказал: — Вот это наша девушка.

— Я проиграл — сказал Натаниэль.

Должно быть, я выглядела удивленной, потому что он добавил: — Парень учится в колледже на стипендию по плаванию, и он почти на пять дюймов выше меня. Он первым коснулся стены.

— Итак, мы проиграли деньги? — спросила я, как будто это действительно заботило меня. На самом деле нет, но все же иногда ты проявляешь интерес к действиям своих людей, даже если не понимаешь их, как например, поставить деньги на победу в плавании с незнакомцами или попытка вырвать горло у одного из твоих друзей. Видите, мы все пытаемся понять небольшие причуды друг друга.

— Пока нет — сказал Эдуард. Он стоял рядом с нами с полотенцем в руках. Я была почти уверена, что в полотенце было какое-то оружие. Меня это не смущало. В конце концов, он был всего лишь человеком, а остальные, стоящие там, не были. Он был одним из самых опасных людей или сверхлюдей, которых я когда-либо встречала. Тем не менее, полезно иметь оружие, когда ты имеешь дело со сверхъестественным миром, потому что иногда единственное различие между сверхъестественными существами в том, что монстры бывают немного не удовлетворены жаждой крови.

Бернардо стоял немного позади Эдуарда. Не то чтобы он не собирался помогать, если понадобится, но у него не было хладнокровной решимости Эдуарда, а это означало, что он будет колебаться, если речь пойдет об убийстве меня. Я была их другом, в конце концов. Если Эдуард когда-нибудь примет решение, что я слишком опасна, он нажмет на курок, потому что полностью доверяет своему суждению, как и я. Бернардо был не таким эгоистично замкнутым, как Эдуард, да и мало кто был.

— Мы собираемся на некоторое время отправиться в комнату с Анитой — сказал Мика, и, произнося это, он смотрел на Эдуарда.

Эдуард один раз кивнул. — Хорошая идея — сказал он; его голос был тихим, холодным. Я ожидала, что его глаза будут бледными как зимнее небо, и именно такими они становились, когда он собирался убивать. Но они имели более насыщенный, дружелюбный синий цвет, чем я ожидала, и я увидела в его глазах то, чего никогда не ожидала увидеть: нерешительность. Он бы сделал это, но я пересекла линию ту же линию у Эдуарда, что и он у меня. Мы спускаем курок друг против друга, если почувствуем, что у нас нет выбора, если другие люди будут в опасности, но это будет дорого нам стоить. Черт.

Я посмотрела мимо него и увидела Руфуса. Теперь он тоже встал, было заметно, что он достаточно не в форме, так что я начала волноваться за него, но тогда я увидела его лицо. Его глаза сузились, и, за неимением лучшего слова, у него был полицейский взгляд, и он был направлен на меня. Я сделала что-то интересное и не очень хорошее. Он не знал, что происходит, но он был полицейским, и если флаги подняты, то полицейские бегут в гущу событий, и никогда от них. Физическая подготовка и возраст не имели к этому никакого отношения. Руфус был офицером полиции, точка. Это заставило меня задуматься, и я оглянулась на Фрэнки. Он не полицейский и никогда им не был, но он был человеком, который провел большую часть своей карьеры, решая проблемы насилия с помощью того же насилия. Он стоял позади нас, и я поняла, что и Натаниэль, и Ру уделили часть своего внимания высокому, темному и потенциально опасному человеку. Я полностью забыла о нем, что было хуже, чем небрежно; это было глупо. Так же, как Эдуард не был моим единственным опасным другом, так и я не была его единственным опасным другом. Если бы пришлось выбирать, из-за чего свадьба потерпит крах, то это бы не было единственным решением.