Змей Горыныч (СИ)

Но колдун словно не слушал его. Он схватился за края разорванной кольчуги чародея, и, раздвинув их, увидел лишь окровавленную порванную рубаху, под которой виднелась красная полоска шрама.

— Это всё амулет моего отца, — вырвался из рук колдуна Ростислав, — он защищает меня, мои раны заживают быстрее.

— У твоего отца раны никогда не заживали так быстро.

— Что ты хочешь сказать, Всеволод?

— Я думал, это ты мне что-то должен сказать, Ростислав. Почему твоя аура изменилась? Она стала сильнее, как будто ты инициированный колдун. Кто тебя инициировал? Инвисибий? Вурдалак-невидимка?

— На мне не было укусов.

— О, ты был весь в крови и с открытой раной на теле, тебя можно было так покусать, что никто бы и не заметил.

— Я убивал упырей, только что, на твоих глазах. И чуть не был убит ими. И снова я буду их убивать.

— Но ты и сам упырь, Ростислав. Амулет отца спас тебя от ядовитых чар, ты выжил, хоть и был на грани жизни и смерти. Но теперь ты один из них.

— Неправда! — прокричал Ростислав, и на глазах его навернулись слёзы, — я сын своего отца, я сильнейший, я не виноват. Это ничего не меняет. Я всё равно буду убивать упырей. Я даже стал сильнее. Без меня вам не победить.

— Если нами командует упырь, то чем мы отличаемся от них? — возражал ему Всеволод. Он уходил, он собирался рассказать всем.

— Мы отличаемся тем, что сражаемся против них, тем, что мы победим. Разве этого мало? Не поворачивайся ко мне спиной, Всеволод.

— Я должен рассказать другим, они должны знать.

— Нет!

И в следующее мгновение Ростислав сорвался с места. Всеволод обернулся, но не успел ничего предпринять, кинжал прошёл ему прямо в сердце. Колдун вскрикнул и повалился на землю.

— В чём дело? — недоумевали другие колдуны, сбежавшиеся на крик.

— Всеволод бросил мне вызов, — отвечал Ростислав, — он хотел занять моё место, но проиграл мне в поединке.

Колдуны больше на задавали вопросов, хоть вопросов у них было много. Ведь подобные поединки проводились всегда в присутствии других и никогда тайком. Всеволод хорошо знал традиции и никогда бы не нарушил их. Но сейчас не время было для вопросов, сейчас было время для битвы.

— Владыка Симаргл, прошу, помоги, дай нам сил, не оставь нас на погибель, направь наши руки, держащие меч, защити от клыков и ударов врага и проведи через Калинов Мост тех, кто сегодня придут к тебе в гости.

Завершив молитву, Ростислав взял свой острый как бритва меч и повёл за собой колдунов. Но не на врагов за стеной, а на внутреннего врага, на несчастных мятежников, громящих город и разоряющих амбары.

Упыри в это время продолжали наступать, и только богатыри давали им отпор. Но при свете солнца многие вурдалаки прятались в лесных зарослях. Когда же сумерки окончательно скрыли солнечный свет, кровососы толпой рванули к задним воротам. Здесь никто их не атаковал, все богатыри, что не участвовали в подавлении восстания, были у главных ворот. Ростислав же с колдунами был занят схваткой с восставшими. Возле дома Айрата он встретил хозяина вместе с его другом — Вячеславом.

— Нужно уходить, через задние ворота, — заговорил Айрат, — нас слишком мало, нас всех здесь перебьют.

— До задних ворот ещё нужно добраться, — отвечал Ростислав, — но мы с тобой, братец, останемся здесь. На лодках уйдут только женщины и дети, мы же ни оставим города упырям.

— Тогда мы погибнем.

— Ты боишься, мой бесстрашный брат? Отцу бы это не понравилось.

Лицо Ростислава было полно решимости, хоть он и побаивался старшего брата. Но Айрат боялся толпы у него за спиной, и потому не стал спорить. Главная задача для него была сейчас — спасти свою мать и младших братьев с сестрами — единственных близких людей, оставшихся у него в Змейгороде. Колдуны и чародеи с боями прорывались к задними воротам и истребляли народ без всякой пощады. И всё же, чем ближе они подходили к воротам, тем плотнее сгущалась толпа у них на пути, пока, наконец, к своему ужасу они не обнаружили, что задние ворота уже открыты, и в город входят упыри. Пока одни вурдалаки отвлекали богатырей у главных ворот, толпа открыла задние ворота. Только сейчас все поняли причину поднявшегося бунта. Пока Евпатий договаривался с Курсорием, ополченцы попались другому, куда более коварному упырю — Игнатию, и он уговорил их сдать город. Теперь вождя на руках в город заносили упыри. Но он был один, здесь не было Курсория, возможно, он по какой-то причине не участвовал в этой схватке или отвлекал богатырей у главных ворот.

— Всё кончено, — в страхе произнёс Вячеслав, — мы погибли. Айрат.

— Ничего ещё не кончено, — зловеще проговорил Ростислав, — колдуны, к бою.