Змей Горыныч (СИ)

Ратмир почувствовал под ногами твёрдую землю, он вздохнул, и лёгкие его наполнились воздухом. Ему стало невероятно тесно, будто его заперли в пульсирующем гробу из кожи. Его кожа казалась ему слишком маленькой, его тело было слишком тесным. Он ещё ничего не слышал, а видеть ему мешал окружавший его густой туман. И всё же, почему-то он знал, что ему нужно делать. Он должен был идти. И Ратмир пошёл, лихорадочно перебирая ногами. Вскоре он увидел перед собой смутные очертания реки, каменного моста и человека на мосту. Лицо человека казалось ему знакомым. Ратмир ступил на мост и взглянул ему в глаза.

— Ты? Этого не может быть! — в ужасе произнёс человек. И Ратмир узнал его по голосу. Это был Будислав.

— Я убил тебя! — прокричал он, будто его слова снова могли отправить его врага в могилу.

— Видимо не совсем, — отвечал Ратмир, разглядывая на свету свои руки и своё тело. Он действительно был жив и невредим, хоть и не мог в это поверить. Он был в кольчуге и чёрном плаще, его руки двигались и слушались его, его мышцы были напряжены.

— Ты почти перешёл Калинов мост, Кощей Человечный, мир живых и мир мёртвых стали сливаться, а время повернулось вспять. Это происходит против твоей воли, это происходит каждый раз, когда живой человек переходит мост. Если этого не остановить, миры сольются окончательно, мёртвые воскреснут и заполонят землю.

— Я не хочу этого. И я знаю, что боги тоже этого не хотят. Пусть же заплатят мне за сохранение обоих миров и исполнят то, чего я пожелаю.

— Воскрешения павших упырей и равенства для всех людей?

— Да, Змей Горыныч, ты знаешь моё желание.

— Странно, что я воскрес первым. Интересно, такова воля богов, или в этом виноват Курсорий, который не дал тебе забрать всю мою силу. Часть моей силы сохранилась и стала молнией, которая снова стала мной. Как бы то ни было, я не могу позволить твоему желанию исполниться, Кощей. То, чего ты хочешь, погубит всё, что я люблю, что вообще ещё можно любить на Земле. Ты хочешь, чтобы люди были равны, чтобы все стали упырями, и могли вечно потреблять и жить в своё удовольствие. Но так Земля очень быстро истощиться. Вы будете брать то, что создали поколения людей до вас, поскольку сами ничего творить не будете. И когда вы заберёте всё, что было создано до вас, то не останется ничего. Вы погибнете.

— Если об этом думать, то действительно, можно впасть в отчаяние. Но кто я такой, чтобы думать? Кощей Человечный? Это всего лишь имя. Я не могу думать за всех, я отказываюсь думать за всех. Пусть думают другие, а я лишь сделаю, как они хотят, как хочет большинство людей. Как хочет весь мир. Я не бог, я не могу всего предусмотреть. Это ты Змей, всё строишь из себя Бога. Но запомни, люди не боги, наш разум несовершенен, именно поэтому нас много. Ты не можешь знать, что будет, если исполнится моё желание, и я не могу, поскольку это желание даже не моё. Ничего невозможно предусмотреть наперёд, будущее неизвестно, поскольку его творит каждый, а не кто-то один, и только все вместе люди могут знать грядущее. Но для этого им нужно было бы договориться друг с другом, им нужно научиться договариваться, сплотиться, и всегда быть вместе. Я хочу положить конец человеческому одиночеству, моему одиночеству. Нет более одинокого человека, чем я. Всеми преданный и всех предавший. Я любил, я хотел любить, но мир ещё слишком несовершенен для любви. Люди не должны оставаться одни, никогда. Каждый должен быть понят и прощён, каждый должен наслаждаться обществом других, каждый должен быть любим. Иначе этот мир ничего не стоит. Отойди же с дороги, если не хочешь снова умереть.

— Я не умру, — с уверенностью в голосе ответил ему Ратмир. — Теперь я понял, почему боги вернули меня. Ты сказал, что желание, которые ты хочешь исполнить, не твоё. А здесь может исполниться только твоё желание, самое заветное, и ты его уже загадал.

Кощей взмахнул молнией, чтобы нанести удар, но тут кисть его ослабла, а лицо исказило с гримасе смеха. Ратмир не оборачивался, чтобы тоже не рассмеяться, а воспользовался этой заминкой, чтобы атаковать. Кощей взмахнул снова, но было уже поздно, теперь враг его с невероятно скоростью увернулся от удара и вырвал у него клинок из рук.

— Это мой меч, моя Молния, — проговорил он, — боги прислали меня, чтобы я исполнил твоё самое заветное желание, я положу конец твоему одиночеству.

Будислав попытался закрыться руками от удара, будто его ладони могли остановить мощнейший клинок в истории. Но сталь легко прошла через его тело прямо в сердце.

— Я забрал твою силу, и отныне наши судьбы связаны навечно. Я сохраню самую лучшую часть твоей души, чтобы она воскресла спустя годы.

— Благодарю.

Тело Будислава рухнуло на мост, чары молнии больше не защищали его, и теперь он воспламенился, как загоралось всё живое, что попадало на раскалённый мост. И тут Ратмир, наконец, увидел того, кого так долго искал взглядом. Парящий в изумрудном небе крылатый пёс. Он медленно опустился на мост и обратился юношей с трезубцем в руке.