Змей и Радуга. Удивительное путешествие гарвардского ученого в тайные общества гаитянского вуду, зомби и магии

Существовала и третья вероятность. Если сила твоего духа сильна, учил нас Марсель Пьер, тогда ты можешь противиться чарам, но порошок всё равно тебя одолеет. Мадам Жак говорила о порошках, втираемых в кожу или высыпаемых на раны, о толчёном стекле и о колючих шипах. Чтобы зомби восстал, препарат должен быть гиперактивен в фармакологическом значении. Об этом нам рассказывал раньше Нарцисс. Как его кололи в тот воскресный день, когда он умирал, и как вода становилась кровью в корыте. Если тебе нужен зомби во плоти, просто посыпать порошочком землю под ногами будущей жертвы мало!

Мой третий вопрос был прерван визитом главаря местного тайного общества. Успевший к этому часу вернуться командир военной части стал сам носить нам на стол еду и напитки. Эрар обсуждал с главарём общества возможность разжиться трупом зомби для научных изысканий. Когда мы договорились о цене, стояла глубокая ночь. Эрар договорился о встрече с его людьми завтра днём. Когда на обратном пути я попробовал уточнить время встречи, Симон рассмеялся:

– Нет, нет! Завтра мы никуда не поедем. Просто я хотел прощупать, на что они дюжи.

– Но как они стерпят обиду? – спросил я, памятуя мрачные предостережения Обина и «Добра», сделанные в Петит Ривьер Де Нипп. – Ведь здесь повсюду их агентура?

– Да, здесь они хозяева. Вот почему в таких местах лучше появляться с тем, кто сильнее. Но и я не лыком шит. Я сам себе тайное общество.

Сказав это, как бы в подтверждение, что и его полномочия не безграничны, Эрар намекнул, что в таких местах, как Петит Ривьер, может произойти всё что угодно:

– Будь особенно осторожен на перекрёстках. Не оставляй авто без присмотра. Шуруют по ночам втихую.

Подъезжая к Гонаиву, я всё же решил задать ему вопрос, который слишком часто задавал себе сам. Почему Симон был со мной так откровенен? Он усмехнулся, но молчал, пока мы не приехали. Потом, сойдя на дорогу, оглянулся и сказал:

– Видишь ли, мой маленький злодей-аптекарь, собирающий порошки, ты хоть и не дурак, но так ещё и не врубился, что можно собрать их сколько влезет. Я их тебе дам все, какие душе угодно. Да, ты увидишь, как зомби вылезут из могил, но ты никогда не сможешь сделать зомби, и не увезёшь отсюда чудесную тайну, как таких существ создают.

Когда-нибудь, когда тебе надоест задавать вопросы, ты начнёшь прозревать. Вот тогда ты начнёшь понимать водун и сможешь ступить на тропу лоа.

Эрар, хотя он и был груб, дал больше информации, чем все мои прежние собеседники, вместе взятые. Делал он это, не скрывая своего презрения к самой теме зомби и рецептам препаратов. Он был глубоко религиозным человеком в богословском смысле. Иногда мне казалось – он темнит, но порой его слова светили как маяк. А я тем временем старался понять духовный мир его народа.

X. Змей и радуга

16 июля 1843-го года у посёлка Виль Бонёр (а по-нашему – у села Счастье) в гористой части центрального Гаити на вершине пальмы местные жители увидели фигуру Девы Марии. Она явилась снова в тот же день в 1881 году и предсказала скорый конец света. «Приятный» для католического клира факт – та самая пальма, с которой прозвучало пророчество Богородицы, росла у подножия скалы, где берут начало два потока из вод реки Ля Томб, образуя водопад Со д’О, была также многолетним местом паломничества вудуистов.

Католики, как всегда готовые избавить простонародье от языческой скверны, тут же начали эксплуатировать чудотворное место в своих целях. Вскоре его украсили молельня и алтарь, факт пришествия Девы Марии подтвердили и заверили авторитетные богословы, после чего июльский день был объявлен полноценным праздником, отмечать который следует ежегодно. Но вскоре этот сюжет получил неожиданный поворот. Священники всё чаще стали находить возле зажжённых свеч тарелочки с едой. Как только они разобрались в происходящем, их миссионерский пыл заметно поубавился. Вместо поглощения язычества церковными обрядами, произошло нечто противоположное. Крестьяне увидели в Деве Марии Эрзули Фреду[149] – свою богиню любви, явление которой в их глазах было не христианским чудом, а лишним подтверждением язычески священной природы водопада.