Змей и жемчужина

Я видела Джулию Фарнезе в роли Венеры Ватикана, сверкающей драгоценностями, с достоинством держащей себя среди толпы кардиналов. Я видела её с роли страстной любовницы, лежащей обнажённой в ванне, розовой, похожей на спелый персик, который так и хочется съесть. Я видела её в роли любящей матери, резвящейся со своей маленькой дочуркой; в роли друга всех и вся, всегда готовой пошутить и поболтать. Но я никогда прежде не видела её в роли охваченной ледяной яростью королевы.

Нет, больше, чем королевы. Ведь королевам придаёт надменность только их рождение, a La Bella была любима самим наместником Бога на земле.

Она передала маленькую плачущую Лауру хнычущей няньке, даже не взглянув на ту, и отбросила назад свой плащ, явив взору капитана богатое платье. Она с холодным высокомерием откинула голову назад, её золотистые волосы заблестели на солнце, точно золотая монета, а огромная жемчужина на её горле сияла, словно золотая цепь, которую надевают персоны, облечённые властью. Она устремила взор на капитана и двинулась в его сторону — смертельно оскорблённая богиня, готовая метать громы и молнии в смертного, который посмел привести её в ярость.

— Я — Джулия Фарнезе, — с ледяной надменностью произнесла она, и слова её пронзили тишину, точно ещё одна порция летающих ножей. — Вы все обо мне слышали. Я Джулия La Bella, Венера Ватикана, Христова невеста. Я — любовница Папы. Если вы хоть одним грязным пальцем коснётесь меня, моих родственников или моих слуг, то будьте уверены — вам этот палец отрежут. Затем того, кто посягнёт на нас, медленно, под его вопли разрежут на маленькие кусочки, а душа его будет целую вечность вопить в аду, лишённая Божьей благодати, когда мой Папа отлучит его от Церкви за то, что он посмел коснуться того, что он любит больше всего на свете.

— Мадам... — Французский капитан взглянул на её жемчуга, на белую грудь под ними, затем его взгляд торопливо скользнул к её знаменитым золотым волосам.

«Господи, прошу тебя, сделай так, чтобы он слышал о её волосах, — начала молиться я, по-прежнему склоняясь над Бартоломео. — Пожалуйста, сделай так, чтобы он слышал о золотоволосой любовнице Папы».

Не то они разденут мадонну Джулию догола и по очереди изнасилуют её, как и всех нас.

— Мадам, — осторожно начал французский капитан, — можете ли вы доказать...

— Так вот как вы обращаетесь к даме моего ранга? — ледяным тоном перебила его она. — Видимо, у французов совсем нет манер.

Капитан торопливо снял шлем. На своём большом коне, с высоким, пышным плюмажем и громким голосом он казался огромным и внушительным, теперь же стало видно, что он немногим старше Бартоломео. — Мадам, я извиняюсь...

— Давно пора. Неужели это в обычаях французов — воевать с беззащитными женщинами? — Джулия медленно обвела гневным взглядом капитана и всех его солдат, и её ноздри затрепетали от леденящего презрения. — Эй, ты, отпусти мою сестру. А ты убери лапы от моей служанки — не могу же я обходиться без слуг. И освободите моего телохранителя.

— Мадам, он убил троих из моих...

— У него приказ самого Его Святейшества: убивать всякого, кто будет угрожать моей особе. Можете быть уверены: ваши люди уже корчатся в аду за то, что посмели меня оскорбить. — Её тонкие брови сдвинулись. — Сейчас же отойдите от него.

Солдаты отодвинулись от маленького телохранителя мадонны Джулии ещё до того, как капитан выкрикнул приказ. Моё сердце сжалось, когда я увидела на земле неподвижную фигуру Леонелло, скорчившегося в тщетном усилии прикрыть лицо и живот. Я увидела, как под ним растекается алая лужа крови, и моё сердце сжалось опять, но тут я заметила, как его сломанные пальцы дёрнулись. Как бы то ни было, он, по крайней мере, жив.

— Карм едина, — ошалело прошептал Бартоломео...

— Тсс, — прошипела я.

Джулия осмотрела недвижную фигуру своего телохранителя, но взгляд её нисколько не изменился. Она только отдёрнула свой подол подальше от его скрюченного тела и снова посмотрела на французского капитана.

— Поскольку вы вывели из строя моего телохранителя и моих охранников, я требую другого эскорта, — объявила она. — Полагаю, придётся обойтись этими неотёсанными мужланами, которых вы называете солдатами.

— Мадам Фарнезе, — начал было капитан.

Джулия не удостоила его вниманием, она вынула из-за пояса пару вышитых перчаток и начала медленно, палец за пальцем их натягивать.

— Поскольку вы испортили мою карету, мне понадобится лошадь. — Она кивнула в сторону серого мерина капитана. — Эта подойдёт.

Я услышала, как солдат, вытащивший меня из повозки, шепнул другому:

— Это шлюха Папы?