Змей подколодный

Ольга встала, судорожно соображая: пятистопный ямб… ага, у Пушкина всплошную ямбы…

— Я к вам пишу — чего же боле…

Словесник слушал внимательно и дал ей закончить строфу.

— А теперь посчитаем стопы, сударыня. Загибаем пальчики — мысленно, мысленно! — "я к вам", "пишу", "чего", "же боле"…

— Четыре, — сказала Ольга. — Это четырёхстопный.

— Именно. А пятистопный… вот, послушайте, прекрасные строки! "Роняет лес багряный свой убор, сребрит мороз увянувшее поле"… Кто-нибудь продолжит? Стихи известные… — Мистер Хендридж замолк, вопрошающе оглядывая класс, и, обманувшись в ожиданиях, тяжко вздохнул: — О, эти средние школы!.. Я уж не говорю о косноязычии, которым страдает большинство первокурсников! Ваша речь должна быть безукоризненной, даже если разговор идёт о фасоне платья. А покамест… покамест и словарный запас-то у вас отнюдь не велик… Но мы постараемся, верно, девочки? Словесности у нас всего две пары в неделю, времени на подготовку предостаточно… Дабы поиски вам облегчить, возьмём синий десятитомник, и к следующему занятию, помимо теории, — наизусть…

И он принялся диктовать названия и страницы.

Записывая седьмое стихотворение, Ольга помянула "эти средние школы" с тоскливою ностальгией. "Да уж, придётся постараться, — мрачно думала она, разглядывая неслабый список в тетрадке. — Спасибо, хоть искусство декламации в расписании отсутствует. Хотя у третьего, кажется, курса риторика есть… С ума я сойду, если всё это вызубрю, сил моих больше нет. В фантастике хорошо — час под аппаратом, и готово, китайский выучил… А ещё маги!"

В то, что она сама станет магом, Ольге не верилось. Ну не верилось — и всё. Слишком круто. Да, конечно, если это правда, стоит потратить четыре года (и сколько там ещё потом?) на беспрерывную учёбу и стоит терпеть странные (чересчур! слов нет!) здешние порядки. Вот любопытно, кто и зачем эти порядки устанавливал? Со стороны сплошное умиление — прилично одетые отличники, воспитанные в лучших аристократических традициях… А манеры! Разрыдаться от восторга можно! Ежели не брать во внимание неуклюжих первокурсников, так просто пансион для благородных девиц, совмещённый с кадетским корпусом! Но магия-то причём?!

Магии в гимназии было полным-полно — но исключительно бытовой. Ольга не сомневалась, что еда в столовке не только появляется сама собой, но и готовится так же, и тарелки моются не кухонными рабочими. Пропотевшие на физкультуре футболки на следующий день висели в раздевалке сверкая и благоухая. Подобным же образом были устроены шкафы в общежитии: сунул грязное — достал чистое и выглаженное. Чернила в ручках не кончались никогда, а если ручка терялась, в ящике письменного стола тут же оказывалась новая. Ненавистный корсет затягивался самостоятельно — и ослабить его не удавалось. И ни разу Ольга не встретила в гимназии ни уборщицу, ни садовника — но впечатление было, что чистоту наводят просто ежеминутно!

О занятиях и говорить не стоило — первую неделю первокурсники, напрочь обалдевшие, смотрели на преподавателей, глаз не спуская и рты раскрывши. На уроках лингвистики между пальцами мадам Окстри бегали разноцветные корни и суффиксы. У математика над столом висели в воздухе уравнения, а найденные значения иксов и игреков обменивались церемонными рукопожатиями. А физика! Физика, которую Ольга ненавидела раньше всей душой! Вот первый закон Ньютона, к примеру, описывающий воображаемую ситуацию, — полный маразм! Инерциальные системы отсчёта, координатные оси, проведённые через центр Солнца… Но здесь-то системы отсчёта присутствовали вполне реально! "Изолированным телом в состоянии покоя" была космическая станция: прямо перед доской и во всех фантастических подробностях. Дошкольник поймёт!

На истории по учительскому столу маршировали полки крошечных, но совершенно живых солдат, на биологии миниатюрный и жутко зубастый динозавр с готовностью распахивал шкуру, демонстрируя тошнотворную дыхательную систему… Нет, пожаловаться на скучные уроки просто совести не хватало. Питание было вообще выше всех похвал, форма нареканий тоже почти не вызывала, но Ольге, в гимназии оказавшейся не ради учёбы и магии, всё чудился некий подвох. И несказанно раздражало отсутствие дверей в комнате, хотя её куратор, Олег Витальевич (совсем молодой! классный! классный! зайка такая!), и нёс по этому поводу какую-то неубедительную чушь.