Змей подколодный

— Да нет пока, — сказал враг. — Водки попьём.

На столе возникли две рюмки без ножек, бутылка (самая обыкновенная, с этикеткой "Довгань"), вскрытая банка с зелёными оливками и пара вилок. Враг прибавил к угощению пачку сигарет — на сей раз "Lucke Strike" — и критически оглядел сервировку.

— Люблю контрасты, — сказал он с удовольствием. — Да ты садись, — сказал он, разливая водку. — Давай. За успешное завершение нашего дела.

Ведьма уселась, взяла в варежку рюмку и решительно чокнулась с врагом. "Точно! За успех нашего предприятия! Чтобы тебе, уроду, здесь вышивать, а нам с Белым Кроликом на свободе веселиться!" Она выпила не поморщившись, и враг немедленно налил ещё.

— Я больше не буду. Мне же работать, а потом уроки делать.

— Пей, — сказал враг и протянул ей вилку с оливкой. — Пей, рыбка моя, когда сызнова придётся…

— Вы о чём?

— Я тут подумал и кое-что решил. Да ты закусывай. Но учти — если мы с тобой договоримся, спиртного ни-ни. Это тебе не гимназия будет. Построже. Но и толку больше, вот увидишь.

— О чём договоримся? — пролепетала ведьма, едва не подавившись. — Слушайте, мы ведь уже договорились же…

Враг смотрел на неё, склонивши набок голову, и улыбался. Глаза в прорезях маски блестели.

— Послушайте, если вам ещё чего-нибудь нужно… Где будет не гимназия? Вы о чём?

— Нравишься ты мне. Чего такой девчонке четыре года терять в этой дыре! Я тебя сам буду учить. Контракт заключим на обучение, и всех делов. При контракте твои преподы мне никаких претензий не предъявят.

— Какой ещё контракт?!

— Стандартный. Подпишешь, что обязуешься… Словом, подпишешь мне одну бумажку, и начнём. В вашей гимназии-то магии не учат, база, мол, нужна, туда-сюда. Но можно и совместить, чтоб ты знала. Не вопрос.

— Вы с ума сошли, — сказала ведьма, не веря своим ушам. — Большое спасибо, конечно, но я как-то… В общем, не стоит, спасибо, конечно, но я лучше в гимназии.

— Нет, — сказал враг, наполняя рюмки. — Не лучше. Да собственно, чего я тебя уговариваю! — удивился он и достал из-под плаща большую кожаную папку. — Я вот и бумаги взял.

— Я ничего вам подписывать не буду.

— Не хочешь у меня учиться?

Ведьма замотала головой. Сон. Кошмарный сон. Сейчас тут появится хвостатый официант с пирожными на блюде, и она проснётся — голодная и счастливая…

— А придётся, — нежно сказал враг. — Чего бледнеешь-то, радость моя? Давай-ка ещё по стопочке.

— Послушайте, — убедительно сказала ведьма. — Ведь меня будут искать. Я на вашем месте не рисковала бы. Мои преподаватели…

— Детка, — сказал враг. — Забыла, с кем разговариваешь? Во-первых, выпей, а то сейчас в истерику впадёшь. Умница. А теперь смотри.

Он кивнул на озеро, и Ольга невольно перевела взгляд туда же. И прижала ко рту варежку, чтобы не закричать. "Спасибо, дядя Зорро, за водку. Без водки я бы просто в обморок хлопнулась…"

Из озера выходил на свободу железный замок — точная копия макета на столе.

Чёрная махина, разорвав башнями ледяную корку, росла с ужасающей быстротой, а оказавшись на поверхности целиком, выстрелила из стен цепями. Цепи, проткнув берега, дугами выгнулись вверх. На шпиле заблестел под солнцем тюльпан — невыносимо ярко, и зубья с отчётливым скрипом сомкнулись вокруг него, оставив между собою узкие просветы.

— Это… — прошептала ведьма. — Это ваш дом?..

— Иногда, — сказал враг. — Вообще-то я там сокровища храню.

— Какие? — прошептала ведьма, хотя ответа ей не требовалось. Вот она — заколдованная темница.

— Твоё в том числе, — охотно пояснил враг. — Как ты его называешь — Заяц Белый?

— Кролик…

— Без разницы. Нравится дом-то?

— Ага…

— Хочешь, испепелю?

— Не надо…

— Тогда подписывай, — сказал враг и раскрыл папку. — Чего боишься-то? Тебе не всё равно, где учиться? Кстати, сокровище своё повидаешь. Если будешь себя хорошо вести. Или думаешь, я злой и грубый?

Белый и пушистый… ага.

Враг протянул ей ручку — очень маленькую в его огромной перчатке. "Меня в гимназии-то ничего подписывать не заставляли, — подумала Ольга, глядя на перчатку. — Контракт на обучение… Я где-то об этом слышала — или читала?.. Какие-то там особые права и обуза на веки вечные! Мама, мамочка, кажется, я вляпалась по уши…"

Ведьма стянула варежку и взяла ручку. Обыкновенная, чернильная. "Договора, подписанные кровью", вспомнила она и потрогала перо. Перо было острое — палец проколоть вполне…

— Не будем, милая, ссориться, — покивал враг, расценив осмотр ручки как согласие. — Нам ещё вместе жить и жить, учёба-то дело долгое. Давай уж добровольно.

"А если не добровольно, значит, меня сейчас заколдуют, и подпишу всё равно как миленькая. Плавали, знаем! Вот и колдуй тогда, а то — замки испепелять! Так я тебе и поверила!"

— Не хочу я ничего подписывать, — сказала ведьма, вылезла из-за стола и зашвырнула ручку далеко в снег.

— Вы-то в уме, барышня? — спросил враг и поднялся тоже. — Я ведь не шучу. Сейчас развалю эту железяку, и сдохнет твой Кролик. Не жалко?

— Ничуточки, — сказала ведьма. Ещё бы она себе приговоров добровольно не подписывала. Колдуй, урод, работай!

— И себя не жалко? — спросил враг.