Змей подколодный

— Глазастый какой, — хмыкнул Олег Витальевич. — А есть ли разница, сударь? Как верно подметил нынче предмет вашего любопытства, ночью все кошки серы. Вы бы лучше о неизбежных последствиях своего поведения размышляли.

…Враг развёл руками и, сказавши "оп!", превратился во фрау Бэрр. "Хватит? — спросил он. — Или ещё кого-нибудь изобразить?" — "Всё ясно, вы из цирка. Почём билетики, дяденька?" — "В партер-то дорого…"

В горле встал комок, и Ольга прижалась лбом к оконному стеклу, сглатывая слёзы. Чертовски круто… чертовски…

— Съедят вас, господа гимназисты, помяните моё слово, — сказал куратор. — Доходитесь вы по частным урокам. А уж если и дальше воровать будете…

— Отчего же "воровать", — сказал пират. — Во время войны это называется "реквизировать".

— Что вы сочиняете, Андрей. Какая война?

— Самая обыкновенная. Можно сказать, гражданская. Знаете, как в России была — белые, красные, а в общем-то все свои, русские! Хотя вы где-то правы: сэр Шелтон назвал бы это локальным конфликтом… Что молчите-то, господин учитель?

— Нет у вас больше локального конфликта, Андрей, — сказал Олег Витальевич. — Вы ведь слышали.

— Слышал, — согласился пират. — Очень мило… Буду теперь знать, как войны кончаются, — за рюмочкой коньяка в высоких инстанциях…

— Много вы знаете… о высоких инстанциях. Не так всё просто, сударь.

— Да я понимаю, — сказал Андрей. — Только вы ошибаетесь, господин учитель. Хрен там она кончилась…

Мужчины! Мужчины, которым нет ничего слаще войны и звенящих клинков! Мужчины, для которых растут за пределом миров маки с острыми, словно стилет, лепестками! А женщины будут плакать над мёртвыми любимыми, будут плакать на опустевшем сумрачном поле… Но ты же не опоздаешь, ведьма? Ты же сумеешь?..

— А почему вы сами нас не учите? — спросила Ольга. — Мы бы тогда никуда не ходили, где нас съедят. Вы же и будете виноваты, если съедят! А мне вот наплевать! Я всё равно буду ходить! По всем частным урокам! Назло буду ходить! Можете меня запирать теперь!

— Да не ревите вы, сударыня, — сказал куратор. — Без вас тошно…

Ну, тут уж ведьма заревела! Даже очень маленькие и глупые ведьмы реветь умеют шикарно — мало никому не покажется! Тем более если терять им совершенно нечего.

А терять было нечего.

"До свидания, дорогая"…

"Я согласна, господин наш враг. Я подпишу. Слово ведьмы!"

3

Когда ноябрьская ночь, зевая и потягиваясь, принялась гасить звёзды, в дверь мадам Окстри постучались — очень осторожно, костяшками пальцев. Мадам открыла сразу же и некоторое время молча смотрела на прислонившегося к косяку визитёра.

— Привет, дорогая, — сказал, наконец, визитёр. — Чайком не побалуете? Я вот и гостинцы захватил…

Визитёр вытащил из-за спины прикрытую салфеткой корзиночку.

— Верите, даже не заглянул, — печально сказал он. — Не мне ведь презентовали…

— Я едва глаза завела, — сказала мадам. — Скушайте это у себя, я позволяю.

— Ну-у, Кора… Отказывать голодному мужчине…

— В пять-то часов утра?

— А потолковать за рюмочкой в два часа ночи? — напомнил визитёр.

— Стало быть, квиты! — подытожила мадам. — Доброго рассвета вам!

— Так я ведь не упрёка ради! Напрашиваюсь, взываю к милосердию…

— Что я слышу! В вашем лексиконе новое слово? Мне, как лингвисту, весьма любопытно!

— Да полно, Кора…

— Заходите уже, — сказала мадам. — Милая моя подруженька…

Визитёр расплылся в улыбке и, скользнув в прихожую, приложился к ручке.

— Ах, душа моя! Клянусь, ни в одном мире не встречал женщины великолепнее вас! Вы ослепительны, Кора, и поверьте, это не дежурный комплимент! Не устаю завидовать Фариду! Кстати…

— Я одна, — сказала мадам, и гость облегчённо вздохнул.

— Конечно, я сильно ему проигрываю, — посетовал он, следуя за хозяйкой. — Но если бы вы дали мне хотя бы крошечный шанс!..

— Оставьте уже, — попросила мадам. — Расшаркиваться будете перед моей бывшей подругой — у вас же, помнится, роман был?

— Отчего же — "был"? — удивился гость. — Мои чувства к госпоже Элис суть секрет полишинеля!

— Особенно после того, как вы добились для неё патента на работу в этом городе! — язвительно сказала мадам. — Вот только я полагала…

— Вы ошибались, — сказал гость.

— Возможно. Надеюсь, с ней всё в порядке?

Гость поставил на стол корзиночку и, приподняв салфетку, повёл носом.

— Божественно! — с чувством сказал он. — Оцените мою выдержку, дорогая, — ведь половину ночи мы с этими чудными гостинцами провели вместе…

— Вы не ответили, — напомнила мадам.

— Ках ме! Уж не по этому ли поводу вы нынче ночью глаз не сомкнули? Разумеется, я не сделал ничего плохого нашей всеобщей любимице! Признаюсь, как на духу: мы слегка разругались. Но вы же знаете, милые бранятся — только тешатся… Так что к концу недели можете её навестить.

— Всенепременно, — сказала мадам.