Змей подколодный

Горько всхлипывая и шмыгая носом, маленькая ведьма излагала пушистому и ненаглядному события уходящей ночи. Пушистый и ненаглядный сочувственно подвывал, обнимал ведьму лапками и не обращал внимания на промокавшую от слёз шкурку.

На душе у Флюка было погано: он абсолютно искренне полагал себя мерзавцем. Подобное убеждение посетило его впервые в жизни, так что подвывал он на полном серьёзе и почти на нём же подумывал о предательстве. Пушистому и ненаглядному просто брюхо сводило от желания упасть девочке в ноги с чистосердечным признанием. Прекрасно понимая, что добра от признания не будет никакого, полосатый мерзавец стойко держал язык за зубами — себе дороже.

Sur la guerre comme sur la guerre[30], господа хорошие! Куда ж деваться…

Глава 6 (Андрей)

Бегство единорога

(спровоцированное связкой ключей, ноябрьской грамматикой и растаявшим шоколадом)

Поселилась ты на плече моём,

Словно ласточка свой слепила дом.

И как ласточка принесла весну -

О, как горд я тем, что тебя несу!

Пусть не замок я, не дворец иль храм -

Закуток в дыре, в конуре, где хлам.

Но внутри меня мелкий пёс сидит.

Хмур, не спит, не ест — всё тебя хранит.

Невеликий пёс — всего с варежку,

Но кормить с руки не отважишься.

В. Ситников

Блокнот: 11 ноября, четверг, ночь

"…четверть века — срок-то изрядный… Сижу вот с чекушкой водки, чокаюсь с портретом Маркеса (надо бы заменить, а то сопьётся дон Габриэль) и мыслю логически. В смысле размышляю. Одна беда: мы, джедаи, — алкоголики, и с логикой у нас скверно. То ли дело — мой мудрый наставник! Он-то нашего обидчика махом вычислил. Ткнул меня, героического, носом в очевидное. Утрись, джедай хренов: сам бы в жизни не допёр!

Ладно. В задницу уязвлённое самолюбие — и думаем дальше.

Ну что — колдунов знакомых у меня и до гимназии хватало, спасибо Алексею Николаевичу. Он их в своё время целый полк напридумывал. Стройсь! Ра-авняйсь! Который тут настоящий — два шага вперёд! Да-да, сударь, вы самый — это ж вы мне руну-косточку отдали? Не лично, но близко к тому. И это, мать вашу, аргумент! Факт, вашу мать!

А дальше так: был, значит, у нас знакомый дяденька-колдун, и мы его лихо киданули. Четверть века назад, в другой реальности и не по правде. Но дядя всё же осерчал и объявил вендетту. И ведь тоже факт! Это — факт!

Бред это, мля. Мля, это — БРЕД!

Сел я, хренов рыцарь, на белую лошадь и ноги в стременах запутал. Наступил мне, одинокому герою, скирдык-кумар по полненькой программе.

Но ведь сходится, шайтан меня задери! Как ни тасуй — всё в масть, хвостом мне по колоде! Нормальный расклад: если есть на свете гимназия, отчего не быть Чёрному Шевалье?

Ох-ха, был бы ещё толк от такого расклада! Шевалье, там, или Великий Мерлин — да хоть Кощей Бессмертный! — что делать-то прикажете, господа хорошие?!

Однозначно — принять предложение Демурова. Собрать всех преподов и нажаловаться — вот бы славно! Да нельзя. Совета спросить — и то нельзя. А ведь наверняка бы ещё нашлось, куда меня, придурка, носом потыкать…

Я — герой! Базара нет! Доспехи — целы, лошадь — не загнана, перо на шлеме — полным торчком…

Я — придурок. По уши в дерьме — и ни одной верёвочки. Так что зря драгоценный мой змеюк на меня рассчитывает, как ни погано это признавать.

А погано. Ох, как мне погано, братец ты мой кролик, величество твоё незабвенное! Ведь не к сахарной миске я сюда рванул! Я ж ведь на всё для тебя готов — ты-то знаешь! Морды бить, поле пахать, сортиры чистить… кстати о дерьме… Ну и где те сортиры?! Да и морд набитых покамест не видать — ежели только посчитать тех вампиров — ежели опять же они имелись в натуре! — а вообще-то, до их морд я, джедай недоделанный, так и не добрался. (Экий пассаж, а?!)

А САМОЕ ПОГАНОЕ, что рванул сюда НЕ Я ОДИН.

Я заплатил бы любую цену за информацию об отношениях господина Гаранина и мадемуазель Заворской.

За какие такие радости звезда моя икру здесь мечет?!

Из каких таких соображений Лёха её-то сюда вызвал?!

Душа не на месте, судари мои! И страшно, и грустно, и некому морду набить… И ревность кроет — чего уж там греха таить. Вроде бы и нет у меня повода в барышне сомневаться — но поди ты найди ей другую причину коней на скаку тормозить! А если так — для чего ж Лёха мне ключи от квартиры презентовал?! Что мне в ней делать-то — кроме как баб водить?! Разве что там и запереть… Ибо тридцать четвёртый квартал — век пива не видать! — есть для меня, любимого, самое безопасное в этом мире место.

Вот баб мы с Алексеем Николаичем ни разу не делили. Сопливы были — баб делить. А может — прецедента не случилось. Но что касается Ольги — тут ни дружба приснопамятная, ни сопливость в расчёт не идут. Делиться я не намерен — ни с другом милым, ни с чёртом лысым. Костями лягу, в клочки порву.