Змея Давида (СИ)

Кроме них в доме находилась и мать Доры, Андромеда, и Диана была неприятно поражена ее сходством со старшей сестрой, колдографии которой ей приходилось видеть на страницах «Ежедневного пророка» в те времена, когда Беллатрикс сбежала из Азкабана. Лично с ней Диане сталкиваться не приходилось, но по рассказам очевидцев, миссис Лестрейндж была ярко выраженной психопаткой с садистическими замашками и склонностью к театральности. К счастью, на внешности сходство сестер заканчивалось – Андромеда производила впечатление человека совершенно адекватного. Несколько сухо ответив на ее приветствие, она проводила Диану и Люпина в комнату Доры и тут же вышла, тихонько притворив за собой дверь.

Над кроваткой новорожденного они с Люпином стояли молча, обмениваясь лишь улыбками и красноречивыми жестами, после чего тоже вышли и направились на кухню.

Дом Люпина, доставшийся ему от родителей, ни размерами, ни достатком не отличался. Видно было, что хозяева время от времени пытаются придать ему видимость комфортного жилища, хотя и не слишком успешно. Мебель здесь была хоть и добротная, но старая, полы скрипели, рамы в окнах растрескались, а потолок чуть прогнулся. Тем не менее, здесь было по-своему уютно, дом излучал то скромное очарование, которое присуще многим старым домам со спокойной эмоциональной атмосферой.

Кухня оказалась такой же старомодной, что и весь дом – с простым массивным обеденным столом, покрытым старой льняной скатертью, кружевными занавесками на окнах и множеством разнокалиберных и разноцветных баночек, красующихся на полках. Здесь уже хозяйничала Андромеда – она внимательно следила за тем, чтобы из турки на плите не сбежал кофе.

– Думаю, вы голодны? – спросила она, чуть скосив глаза в сторону Дианы и ставя перед ней чашку с дымящимся кофе. Секунду Диана боролась со смущением, но голод и усталость взяли свое, и она ответила: – Честно говоря, да.

Спустя пару минут перед ними с Люпином на столе возникла горячая яичница и тосты. Поблагодарив миссис Тонкс, Диана набросилась на еду, попутно прикидывая, насколько хватит терпения у матери Розье торчать в ее доме, не зная точно, когда она туда вернется и вернется ли вообще. Главное сделано – Розье мертв, Ниацринель получил то, что хотел, проклятье с ее рода снято. Книга, правда, все еще не уничтожена, но это может и подождать, все равно никто, кроме нее самой не сможет ее прочесть. Из задумчивости ее вывел голос Андромеды:

– Мисс Беркович, вы в зельях разбираетесь? – Смотря в каких, – ответила Диана, кладя вилку на опустевшую тарелку. – В лечебных, – пояснила миссис Тонкс. – Дело в том, что мне приходится варить зелья для нужд Ордена, а сегодня как раз предстоит сварить крупную партию, часть которой нужно будет передать в Хогвартс, для студентов. – А разве больничных зелий в школе не хватает? – спросила Диана. – Во-первых, Слагхорн уже стар и с таким объемом работы не справляется, во-вторых, новые учителя практикуют в виде наказаний за провинности калечащие заклинания, в особенности «Круциатус». Обычных больничных запасов стало недостаточно. – Вам нужна будет помощь в их приготовлении? – догадалась Диана.

- Да, если вас это не затруднит.

– Какие затруднения, что вы! Можете на меня рассчитывать.

С зельями они провозились часов до четырех дня, несколько раз прерываясь буквально на пять минут, чтобы выпить кофе. Под конец у Дианы уже ломило спину и ноги и резало глаза от испарений, а на правой руке образовался небольшая мозоль от ножа, которым ей пришлось нарезать огромное количество ингредиентов. Но она с чувством выполненного долга обозревала ровные батареи бутылочек и фиалов с обезболивающим, жаропонижающим, укрепляющим, кроветворным и кровоостанавливающим зельями. Но больше всего оказалось зелья именно от последствий Круциатуса. Диана хорошо помнила это зелье – именно его заставил как-то варить ее Снейп на одном из дополнительных занятий. Диана не стала допытываться, откуда Ордену известен этот рецепт, должно быть, Снейп успел им поделиться еще тогда, когда еще пользовался относительным доверием в Ордене.