Змея Давида (СИ)

Диана, как завороженная, смотрела, как он курит. Красноватый огонек сигареты время от времени высвечивал его лицо, будто выточенное из холодного твердого камня – резкий профиль, прямая линия густых бровей, тонкие, но неожиданно изящно очерченные губы. Сейчас Снейп выглядел странно расслабленным, задумчивым, печальным и даже немного… беззащитным. Она поймала себя на том, что любуется им, впитывая в себя каждую его черту, заново открывая для себя лицо человека, которого знает без малого семь лет. Ей хотелось запомнить его именно таким – без привычного пронизывающего взгляда сверху вниз, без кривой усмешки и замораживающего презрения в голосе, с которым он назначал отработки или комментировал неудачи. Хотелось думать, что именно сейчас он – настоящий, без этой маски «Грозы Подземелий».

Он не смотрел на нее, но ее жадный взгляд, как видно, жег ему щеку, поэтому он насмешливо спросил:

– Наслаждаетесь моментом, мисс Беркович?

От мысли, что он мог узнать, о чем она думает и без зрительного контакта, щеки ее заполыхали, и она возблагодарила судьбу за то, что в коридоре темно.

– Не понимаю… – только и смогла она пробормотать. – Ну, когда вам еще представиться возможность покурить в коридоре Хогвартса с самым страшным профессором школы без риска схлопотать при этом штраф или взыскание?

Из груди ее вырвался нервный смешок, и она ответила вопросом на вопрос:

– А не боитесь, что ваша репутация самого грозного учителя Хогвартса пострадает от этого совместного перекура? – Вам все равно никто не поверит, – он пожал плечами. – Это точно! Скажут, допилась до розовых троллей. – Возвращайтесь в Большой зал или на худой конец ступайте к себе. Ваш наряд не располагает к прогулкам под сквозняками. – Ничего, от насморка еще никто не помирал. Не пойду, мне и здесь неплохо в компании с сигаретой.

«И с тобой тоже, неплохо настолько, что я чувствую себя пьяной и счастливой».

– Вам никогда не говорили, что вы упрямы до отвращения? – Вы говорили. Причем повторяли мне это примерно раз в неделю. Еще говорили, что я любопытная до глупости зазнайка и вообще каждой бочке затычка. Хотя в вашем исполнении это все равно звучало как комплимент. – Вы непробиваемы, – Снейп повернулся в ее сторону и принялся ее с интересом разглядывать. – Впрочем, должен признать, с возрастом ваш характер изменился в лучшую сторону. Во всяком случае, быть каждой бочке затычкой вы перестали. Хоть здесь я преуспел в вашем воспитании. – То есть пару-тройку зубов вы об меня все-таки сломали? Это чертовски приятно знать, что и я вам стоила нескольких тысяч нервных клеток, а не только вы мне! – А я вижу, вам нравится, когда об вас ломают зубы, – Снейп слегка наклонил голову набок, все так же со спокойным любопытством глядя на нее. Этим жестом он неуловимо напомнил ей птицу, ворона, которого она как-то видела во время экскурсии в Тауэр. Тот точно также изучающе уставился на нее тогда, сверля ее своими непроницаемыми черными глазами и будто размышляя, клюнуть эту нахалку или пока не стоит. – Конечно! А вам разве нет? – Здесь вы правы. Да только зубов, обломанных об меня, хватило бы на целую челюсть. – Похоже, вы этим гордитесь. – Нет, просто констатирую. – И каково это – ходить в панцире бессердечного злыдня?

Взгляд Снейпа снова стал колючим. Слегка наклонившись к ней, он ответил без злости, но с холодно шелестящими интонациями в голосе:

– Весьма комфортно. По крайней мере, избавляет от назойливого внимания любителей спасать заблудшие души.

«Что и требовалось доказать. Нужно ему твое участие как гигантскому кальмару – зонтик!»

Правильно она сделала, что выбросила пузырек с веритасерумом в окно. Чего бы она добилась своим признанием? В лучшем случае – вежливой отповеди из серии «я старый солдат и не знаю слов любви, а у тебя, девочка, вся жизнь впереди». В худшем – вариантов великое множество. Пусть все остается как есть. Она уедет завтра и у нее начнется новая жизнь. А это… Прав был ее соплеменник Соломон – и это пройдет…

– Я не собиралась лезть к вам в душу, простите. Вы правы, мне лучше вернуться в Большой зал, – Диана затушила сигарету, убрала окурок и, решительно развернувшись, побрела прочь. Внутри была пустота, словно в мгновение ока из нее вытряхнули все чувства, надежды, страхи и мечты. Осталась оболочка, которую предстояло наполнить чем-то новым, что не позволит черной дыре внутри нее разрастись и поглотить ее душу.

Завтра на поезд – и домой…