Змея, крокодил и собака

– Он появился там раньше тебя, – сказала она. – Как случилось, что собака напала на тебя вместо него?

– Я помешала, – ответила я.

– Случайно? Я не верю. Я видела, как быстро ты бежала. Как сильно ты, должно быть, любишь его!

– Любой бы поступил точно так же, – отрезала я, ибо не привыкла обсуждать свои личные чувства с другими молодыми женщинами.

– Не я, – откровенно признался Кевин. – По крайней мере, если бы мне дали время подумать, прежде чем действовать. – Он глубоко вздохнул и погладил Берту по руке. – Охон, это проклятие нашего чёртова британского морального кодекса… Он вбивается в каждую голову с детства и становится частью нашей натуры. Я прилагал все возможные усилия, чтобы справиться с ним, но бывали времена, когда даже я инстинктивно вёл себя, как джентльмен, вместо того, чтобы в первую очередь подумать о собственной драгоценной шкуре.

– Не так уж часто, – прокомментировала я.

Берта дрожала, как лист на ветру. Кевин устроился рядом с ней и с подчёркнуто мерзким провинциальным акцентом принялся разливаться соловьём. Я перестала обращать на них внимание. Мои глаза были прикованы к широким окнам салона, через которые я видела, что Эмерсон мчался по берегу в сторону деревни, без шляпы и без пальто, его волосы развевались на ветру. За ним следовали все остальные, однако я и на них не обратила внимания, даже в мыслях.

Но вернулись они гораздо раньше, чем я смела надеяться. С моих губ слетел вздох облегчения. Сайрус, должно быть, остановил Эмерсона и убедил его прислушаться к голосу разума – или, скорее всего, Эмерсон замыслил что-то своё. Он, как правило, не был восприимчив к убеждению, сколь бы разумным ни являлся сам по себе.

Эмерсон с Сайрусом шли бок о бок (а оба молодых человека следовали за ними на почтительном расстоянии). Приятно было видеть такое дружелюбие – они казались поглощёнными серьёзной беседой. Чего бы я ни отдала за возможность подслушать их разговор! Ничего, подумала я, попозже я заставлю Сайруса проболтаться.

ГЛАВА 14

У мужчин всегда

найдётся веское оправдание,

чтобы побаловать себя.

Змея, крокодил и собака – мы встретились с ними и победили их всех! Последнее из трёх предначертаний было самым хитроумным и самым опасным: если бы Эмерсон не догадался исследовать тело собаки, я могла бы теперь оказаться в лапах нашего заклятого врага. Я не обвиняла Эмерсона в том, что он не подумал об этом раньше. Такая мысль – вернее, неопровержимая логика – не пришла в голову и мне. В тот миг я несколько отвлеклась[234]. Только те, кто столкнулся с подобным, могут полностью постичь неизъяснимый ужас, переполняющий душу при мысли об одной лишь возможности этой ужасной инфекции. Прижигание является наиболее эффективным методом, но излечения не обеспечивает.

Эмерсон тоже немного отвлёкся[235]. Я вспомнила его белое лицо, когда он наклонился ко мне, ожесточённо сжатые губы, когда он готовился прикоснуться раскалённой сталью к моей плоти. Но в сильных руках не было и признака дрожи, а в синих глазах – ни намёка на слёзы. Естественно, от Эмерсона стоило ожидать подобного мужества. Однако у меня не нашлось бы ни слова упрёка, если бы он проронил несколько мужественных слёз.

Глаза, которые смотрели на меня сейчас, были не блестящими сапфирами, а серой сталью – моими собственными, отражавшимися в зеркале над туалетным столиком. После обеда мы разошлись по комнатам. Все улеглись вздремнуть; предполагалось, что я последую их примеру. Сайрус уложил меня на кровать и приказал мне отдыхать, а Эмерсон, проходя мимо двери, обронил:

– Попробуйте отоспаться, МИСС Пибоди, мне это обычно помогает.

Могла ли я заснуть? Мои мысли находились в полном беспорядке. Я кое-как доковыляла до туалетного столика – не потому, что созерцание собственных черт лица доставляло мне какое-то удовольствие, а потому, что я заметно эффективнее соображаю, если нахожусь в вертикальном положении.

Когда Сайрус нёс меня в комнату, я воспользовалась возможностью расспросить его о разговоре, который подслушивала – точнее, наблюдала.

– Я просто пытался заставить его хоть немножечко взяться за ум, моя дорогая, – последовал ответ. – Он шёл по направлению к пустыне, когда мы догнали его – хотел ещё раз взглянуть на тело собаки. И уверял меня, что уже обо всём подумал.

Если бы так! Но меня терзали сомнения. Я никогда не могла с такой лёгкостью убедить Эмерсона.

Письма, ожидавшие меня, предоставили дополнительную пищу для размышлений. Посланник Сайруса, услышав о нашем скором возвращении из вади, принёс их мне в комнату. Я отложила удовольствие изучения последнего творения Рамзеса до тех пор, пока не прочту остальные письма, поскольку у меня не было оснований полагать, что послание сына облегчит мой разум.