Змея, крокодил и собака

Они спорили об этом, когда я появилась на сцене – даже развив самую большую скорость, я не могла догнать Эмерсона, когда тот торопился. Тем временем Эмерсон разложил планы на валуне. Вытащив трубку изо рта, он использовал черенок, как указатель.

– Это древние дороги, Вандергельт, и полдюжины из них сходятся в этой точке, находящейся на полпути между южной и северной гробницами. Дом, который мы закончили раскапывать вчера, очевидно, является одним из множества таких жилищ, глиняный кирпич подобной формы и материала рассеян по всей лощине. О, проклятье, я не могу тратить время на объяснения, и почему, к дьяволу, я должен этим заниматься? Отправляйтесь с Абдуллой, он следует по внешней стороне ограды. И скоро должен пройти через ворота.

Что-то бормоча и качая головой, Сайрус удалился. Наблюдение за Абдуллой и его обученными людьми из Азийеха увлекало археолога-энтузиаста; в некоторых местах только опытный глаз мог различать раскрошенный кирпич среди похоронившей его естественной почвы. Сайрус восторгался археологией, ошибиться я не могла, но, как и многие землекопы, он предпочитал гробницы правителей и знати смиренным жилищам, что было совершенно очевидно. Единственными артефактами, которые мы обнаружили, стали фаянсовые бусины и деревянный шпиндель веретена.

– Эмерсон, – торопливо произнесла я. – Я должна поговорить с вами.

– Ну, что там? – Он свернул план и поднялся, горя желанием немедленно приступить к работе.

– Старейшина сказал мне, что наш… ваш старый враг вернулся в деревню.

– Что, ещё один? – коротко рассмеялся Эмерсон. Затем быстро зашагал прочь. Я побежала за ним.

– Вы должны выслушать меня. У Мохаммеда есть веские основания пылать к нам… к вам злобой. Он подлец и трус...

– Тогда здравый смысл подскажет ему, что не стоит беспокоить меня. Я полагаю, – задумчиво произнёс Эмерсон, – что мы разделим рабочих. У Чарльза, похоже, есть голова на плечах; с помощью Фейсала он может начать с юго-восточного угла. Я хочу получить представление о том, насколько план разнообразен...

И побежал рысью, не переставая говорить.

Как я и подозревала, Эмерсон только дразнил бедного Чарли, когда угрожал заставить его работать на пограничной стеле. Больше этот вопрос не упоминался. Когда мы прервались на обед, частично открытые стены второго дома доказали теорию Эмерсона – по крайней мере, к его удовлетворению.

Моя задача, заключавшаяся в том, чтобы просеять отсыпи, удалённые с участка, не оказалась обременительной: мало предметов, и все – низкого качества. Я с радостью остановилась, хотя солнце вовсю припекало, и тени было мало. Как Берта вынесла жару в своих глухих одеждах, я не могла себе представить. С утра она помогала мне, работая быстро и грамотно.

Эмерсон любезно согласился разрешить загнанным рабочим отдохнуть в самое жаркое время дня. Так происходило почти на всех раскопках, но Эмерсон всегда вёл себя так, будто совершал огромную уступку. В тот день он почти не бормотал. После того, как другие ушли в поисках убежища от солнца, я не сводила глаз с Эмерсона. Он растянулся на земле, закрыв шляпой лицо. Одну из палаток заняла я, другую – Сайрус. Молодые люди удалились в построенный Сайрусом дом. Где Берта, я не знала, но чувствовала, что это известно человеку, которому Сайрус поручил наблюдать за ней.

Прошло менее получаса, когда Эмерсон сбросил шляпу с лица и сел. Он долго и подозрительно наблюдал за палаткой, где я лежал, прежде чем встать.

Я подождала, пока он исчез за хребтом, и лишь тогда последовала за ним. Как я и подозревала, он направлялся на восток, к скалам и входу в королевский вади.

Равнина и изрытые лица скал были совершенно лишены жизни. В это время даже пустынные животные забились в свои норы. Единственные движущиеся предметы – ястреб, высоко кружившийся в небе, белом от солнца, и рослая, прямая фигура впереди. Я спешила за ней, чувствуя, как по коже бегают мурашки. Эмерсон – вполне сознательно – предоставил Мохаммеду или иному врагу именно ту возможность, которую тот ожидал. И этот враг будет наблюдать и следовать по пятам, с бесконечным терпением ожидая того момента, когда сможет застать свою жертву наедине.

Я выждала, пока Эмерсон почти достиг расщелины в скале, и только тогда окликнула его. Я не осмеливалась ждать дольше: имелись сотни укрытий у основания рухнувшей скалы, тысячи – среди сужающихся стен вади. Он услышал, повернулся, и мои уши потрясли взрывные комментарии. Но он подождал, пока я присоединюсь к нему.

– Я должен был предвидеть это, – заметил Эмерсон, когда я оказалась рядом, задыхаясь и вспотев. – Неужели человек не может спокойно прогуляться, чтобы вы не следовали за ним, как собака на поводке? Возвращайтесь обратно.