Змеям слова не давали, или Попаданка на тропе еды

Тиль задумался, продолжая смотреть при этом на Зинку. Я же впадаю в ступор, хлопаю непонимающе глазами.

— Чего? Вообще ничего не поняла, — озвучиваю свои мысли и перевожу взгляд на Зинку, но та лишь пожимает плечами.

— Красная магия… Красный хвост нага… Может говорить мысленно… — говорит вслух свои мысли паренек, в то время как нам вот вообще ничего непонятно, — А может ли быть, что вы… Да нет, это сказки… Ох, простите, вы правы, госпожа, потом об этом поговорим, но непростая у вас белка… Не простая... Я ведь знал… Ух!

— А золотая, — подколола его бурчащая Зинка, но услышала, как обычно, только я.

— А какая?

— Она ваш фамильяр, а это значит, что и у вас есть та же самая магия! Красная, понимаете?

Не поняла ничего насчет его уточнения по цвету магии, так что решила отложить этот вопрос на потом. А пока что перевела возмущенный взгляд на белку, а та, гадина такая, просто взяла и... Отвернулась!

— Ты знала? И поэтому не говорила? — снова упираю руки в бока и хмуро прожигаю в ее тушке дырку. — Ведь я тебя могла прибить за острый язычок уже давно!

— Да ты и без магии хорошо справлялась, а я просто искала подходящий момент! — идет на попятную Зинка, в капитуляции поднимая лапы, отодвигается от меня подальше.

— Но откуда в вас эта магия? Ведь столько лет не было, да и возраст пробуждения магии пять лет назад был. Странно-то как, — бубнит себе под нос Тиль, заставляя меня временно оставить белку в покое.

И правда…. А как я ему все объясню, ну не признаваться же? Да и стоит ли? Поймет ли? Столько мыслей, столько потрясений за этот день! А мы с ним всего двое суток знакомы.

— Я не знаю, Тиль, — решаю пока опустить эту скользкую тему, надеясь, что он со временем забудет.

Сразу же после этого уставилась на белку, надеясь, что мой взгляд достаточно кровожаден. Жаль, что это телекинез, хотя… Если все же представить в воображении, как Зинка горит, она загорится? Может, это так работает?

— Не смей! — читая мои мысли, верещит Зинка, пищит и прыгает скачками из стороны в сторону, наступая на горки овощей и мешки с крупами.

— Да ладно тебе, это ведь пирокинез, а у нас с тобой всего лишь телекинез, — машу рукой и вздыхаю.

— Чего? — тут же звучит удивленный голос Тиля, его брови чуть ли не съезжают к макушке. — Теле… Что?

Мысленно даю себе затрещину. Вот так и палятся на мелочах, Ленка. И как теперь выкручиваться?

— Ну, вот эта магия, которая двигает предметы, как ты ее называешь? — выдыхаю, вроде выкрутилась, во всяком случае, мышцы лица у него расслабляются.

— Ишуана,вроде бы… — пожимает Тиль худыми плечами, заставляя меня задуматься, он только что меня проклял или просто матюкнулся?

И в этот момент его глаза распахиваются и в шоке смотрят то на меня, то на белку. А вот то, что происходит дальше, заставляет меня испуганно сглотнуть.

— На древненагийском слово переводится, как видяще-движущий. Это один из самых сильных даров, принадлежащий лишь рубиновому роду нагов, — Тиль зажал рот рукой, отходя от меня и пятясь назад, в его широко раскрытых глазах был четко виден страх. — Только Императорскому роду… Вы… Вы не моя госпожа!

И с этим выкриком он обличительно наставляет на меня указательный палец, в страхе закусывает нижнюю губу, будто борясь с самим собой. Мамочки… Этого еще не хватало. И что теперь делать?!

Мне внезапно захотелось поднять руки и сказать, что туше, я “сдаюсь по-хорошему, Тиль”, пока единственный, кто помогал мне за все время пребывания моего в этом мире, вдруг не закричал и не отвернулся от меня. Еще вдруг доложит куда там надо. Он ведь простой, как пять копеек, немного наивный, порой очень смешной, но безумно ответственный парнишка. Считай, незаменимый помощник, в своем-то возрасте стал моим кладезем знаний и опорой в новом мире. И он определенно заслуживает знать правду обо мне, раз я хочу, чтобы он и дальше продолжал быть моей правой рукой.

— А я что, левая? Не поря-я-ядок, — вдруг подает голос стыдливо молчавшая Зинка, вот только голос у нее не такой уж и возмущенный, скорее, с ноткой вины, но проклевывающимся негодованием.

— Ты прав, — начинаю говорить с осторожностью, полностью игнорируя белку и при этом глядя на мальчишку очень внимательно, тщательно подбирая каждое слово в уме. — Я не твоя госпожа.

Даже стыдно за свое отсутствующее сейчас красноречие. Единственное, что я смогла выпалить, так это прописные истины, до которых он уже и сам догадался.

— Как это? — вытягивается у него тут же в удивлении лицо. Глаза бегают с меня на Зинку и обратно, а затем широко и наивно раскрываются и смотрят уже на меня. — Как это вообще возможно?

Вопрос он задает неуверенно, мнется, поддевая носком обуви пол, руки его трясутся, цепляясь за шнурок, опоясывающий рубаху. Мне в этот момент даже жаль его становится. Считай, перевернула весь его устоявшийся мир.

— Я и сама не знаю, — пожимаю плечами и горестно вздыхаю, опускаю немного голову, но все равно продолжаю наблюдать за пацаненком, мало ли. — Но она очень похожа на меня: и лицо, и фигура. Будто я и не я вовсе. Нет, есть кое-какие различия, но они такие несущественные…