Змейка и крылья ночи

– Это не… – выдавила я. – Я же не могу быть…

Райн по-прежнему сжимал мои плечи. Он приоткрыл рот, но не смог ничего выговорить.

– Убей ее, – сказал Кайрис, не сводя с меня глаз, словно иначе я бы на него бросилась. – Прямо сейчас!

Вокруг разразился хаос. Толпа напирала. Кетура уже доставала меч. Как и многие другие – все эти ришанские солдаты в боевой броне, готовые меня прирезать. Один даже сделал выпад в мою сторону.

Но Райн одним внезапным движением отдернул меня назад, развернул и плотно к себе прижал, так крепко, что я не могла пошевелиться.

– Нет, – сказал он чужим и холодным голосом, совсем не похожим на тот, который я знала. – У меня на нее планы получше.

Ришане недоуменно молчали. Позади них усмехался Септимус, поднимая ко рту сигариллу.

– Я забрал у Винсента королевство, – рявкнул Райн. – Я забрал у него жизнь. Я забрал его титул. А теперь я заберу его дочь. И сделаю ее своей женой. Буду держать ее при себе, чтобы присматривать за ней. Я постараюсь, чтобы ей было побольнее, как нашей королеве, которую он насиловал двести лет назад.

Я даже не могла осознать то, что услышала.

Все другое. Матерь, Райн прекрасно умел давать представления. Но я уже не знала, где представление, а где реальность и который его облик был настоящим.

Я допустила этого мужчину в свою постель. В свое тело. Этого мужчину, который теперь под гогот довольной солдатни похвалялся, что будет меня насиловать.

Они задумались. Я знала, о чем они думают: что это глупо. Но вампиры любили секс и кровопролитие. Любили боль и власть. А когда все это вместе? Они едва ли могли сопротивляться.

– Только подумайте.

Лицо Райна оказалось рядом с моим, когда он меня схватил. Краем глаза я видела его волчий, звериный оскал.

– Насколько это интереснее, чем ее смерть. Пока она жива, другого наследника хиажей быть не может. А я охотно сделаю ее своей маленькой рабыней навсегда, с тем же удовольствием, с каким Винсент сделал ришан своими рабами.

Он мотнул головой, показывая на тело Винсента:

– Может, я даже его привяжу, чтобы он смог присутствовать на свадьбе дочери.

И это – эта последняя капля мерзостной дикости – их победила. Солдаты захохотали. Кайрис, глядя недоверчиво, отступил назад, но лишь на шаг. И Кетура не убирала меч в ножны, все еще готовая пронзить меня сама.

Но Райн никому не дал времени спорить. Он махнул рукой вдаль – на сцену кровавой расправы в стенах амфитеатра и за его пределами.

– Идите. Идите и верните себе свое королевство. А мне предоставьте разобраться с ней.

Они повиновались. А Райн, как и обещал, стал разбираться со мной.

Я вырывалась. Но сила Райна стала чем-то совершенно иным, а моя истощена выплеском эмоций. Он тащил меня по песку, не реагируя на мое слабое сопротивление.

Вокруг нас горел целый мир. Луну и звезды заслонил дым цвета засохшей крови. Дом Крови и ришанские воины валом валили в амфитеатр, наскоро разделываясь с теми хиажами, кто оказывал сопротивление. Звуки смерти разносились по всей ночи.

Когда Райн тянул меня прочь, мой взгляд упал на тело Винсента, бесформенной массой лежавшее на песке.

Он больше не был похож на короля.

– Орайя, прости меня, – прошептал Райн, как только мы отошли достаточно далеко, чтобы нас никто не смог подслушать. – Я… Прости…

«Прости». Это слово вызвало в памяти последние извинения Винсента. Последние изъявления любви. Сколько раз мне мучительно хотелось услышать от него эти слова?

И какая разница, сколько…

– Ненавижу тебя, – злобно бросила я Райну.

Он провел пальцами по моему лицу. За ними следом тянулись струйки тени. Темнота. Сон. Такой мощный, что я не могла с ним бороться.

Последнее, что я услышала, был шепот Райна:

– Ох, принцесса!

Глава пятьдесят четвертая

Я проснулась рывком. Мокрая от пота одежда прилипла к коже.

Я уже видела этот потолок. Серебряные звезды на лазурном стекле. Я села на кровати. Место было настолько мучительно знакомым, что перехватило дыхание.

Моя комната. Апартаменты, где я провела последние шестнадцать лет жизни. Я ушла отсюда каких-то несколько коротких месяцев назад, но вернулась другим человеком.

Девочка, которая жила здесь раньше, была ребенком. А теперь я стала…

Я даже не знаю кем.

Воспоминания о турнире возвращались вспышками, и каждый эпизод все глубже и глубже загонял кол мне в сердце. Я прижала руку к груди и крепко зажмурилась.

Я увидела окровавленное лицо Винсента.

Увидела, как Райн убивает его.

У меня вырвался прерывистый выдох, подозрительно напоминающий рыдание.

Но нет. Я не стану плакать. Я не стану плакать.

Я выскочила из постели. Мои кожаные доспехи пропали. Как и мечи. На мне были только свободные шелковые панталоны и легкая ночная рубашка темно-синего цвета.

Отлично. В этом я, по крайней мере, могла передвигаться. Можно было найти чем драться, найти окно, разбить. Можно было бы… Можно…

Я заметила свое отражение в зеркале и застыла.

Темнота очертила мне глаза, сделав их серебристо-лунными, как у Винсента. Щеки ввалились и были покрыты синяками. Кто-то меня подлечил, но остатки порезов и ожогов еще расцвечивали мои голые руки.

А печать…

Печать…